Арина Великая

– Дорогой, дальше поедешь один. Не обижайся, я впуталась в очень серьёзное дело. И не жалей меня! – огонь сверкнул в тёмных очах Арины. – Я знаю, ради чего рискую, но не хочу подвергать опасности своих любимых.

45

4-го ноября 2035-го пещера отметила десятилетие Далилы, а пятого ноября Илья, ничего никому не сказав, приступил к выращиванию ещё трёх путоранок с генами Арины. 85-летний Поползнев было возмутился, решив, что «сынок» уже скинул его со счетов. Илья оправдывался, что, дескать, новые путоранки просто повторят путь, пройденный Далилой. При этом отпрыск не преминул заметить, что он взрослый человек и имеет полное право поступать, как считает нужным. Фёдор Яковлевич попытался напомнить «молодому» сопещернику об ответственности учёного за продукт его творчества, но тот лишь беззлобно отмахнулся, что, если бы люди не экспериментировали, то до сих пор сидели бы в пещерах и даже огня бы не покорили.

Анфиса, увидев, что между Поползневым и Ильёй зреет напряжённость, решилась открыть молодому человеку тайну его происхождения. Он было не поверил, но фотографии сорокалетнего Поползнева и клятвенные заверения Фёдора Яковлевича заставили Илью принять поразительную реальность. Тем более, что эта реальность, несмотря на всё её неправдоподобие, давала ему в лице Фёдора Яковлевича и отца, и мать. Выходило, что Илья, потратив полжизни, всё-таки нашёл своих родителей. Расчёт Анфисы оказался верным, трение между Поползневыми прекратилось.

Вскоре после этого Анфиса снова громко заявила о себе.

– Господа Поползневы, я хочу обратить ваше внимание на отсутствие генетического разнообразия у штампуемых вами путоранок. Посудите сами, что случится с девочками при столкновении с инфекцией, против которой у них просто не окажется иммунологической защиты. Вы же знаете, вы просто не можете не знать, что при великих пандемиях прошлого погибали далеко не все, потому что в популяции имелось немалое генетическое разнообразие.

– Намёк понял! – засмеялся Илья. – Анфиса Юрьевна, вы абсолютно правы. Нам нельзя увлекаться клонированием одной женщины даже такой бесподобной, как Арина. Мы не знаем, какие мины замедленного действия таятся в её геноме.

– Короче, друзья, – подвёл итог Фёдор Яковлевич, – Пусть Анфиса съездит в Норильск и возьмёт образцы крови женщин из тамошней центральной станции переливания крови. В доноры обычно записываются женщины здоровые, к тому же мы их не видим, и это не собьёт нас в сторону предпочтения дам с приятной наружностью.

– И вообще, это отличная мысль, – согласился Илья. – Так мы создадим полноценную и перспективную популяцию, ведь она отразит наследственность сильных и энергичных людей, чьи предки попали на Крайний Север из самых разных точек огромной России. Среди них будут люди разные по своим талантам и по силе интеллекта.

– И по порокам, – не удержался от ложки дёгтя Фёдор Яковлевич.

Уже через неделю клеточные запасы пещеры резко возросли за счёт ста десяти образцов крови безымянных норильчанок. Илью захватила мысль о многообразной популяции путоранок. Он уже видел картины далёкого будущего: улицы и площади городов, заполненные прекрасными полуобнажёнными девами с кожей всех цветов. Все они улыбаются и машут ему рукой. «Вот он главный мой порок, – усмехнулся Илья, вернувшись в реальность. – В любой картине, созданной моим воображением, зримо или незримо всегда присутствую и я сам. Впрочем, этот порок, боюсь, присущ вообще всем людям».

Утром 3 февраля 2036 года в роскошную гостиную петербургского особняка Арины вошёл Илья, держа за руку высокую черноглазую девушку, которой на вид было не меньше семнадцати.

– Заходите, дорогие северяне, как долетели? – внешне спокойно приветствовала гостей хозяйка, не отрывая глаз от своей генетической копии. «С ума сойти! – хотелось ей воскликнуть. – Невеста на выданье! А ведь ей всего-то десять!»

– Здравствуй, Арина! – понимающе улыбнулся Илья. – Познакомься с Далилой. Особо с нею не церемонься. Кстати, она знает о своём тесном родстве с тобой.

– Здравствуйте, Арина Сергеевна! – зазвучал низкий голос путоранки. —Извините, пока не могу решиться назвать вас иначе… Видимо, мне надо к вам привыкнуть, – добавила Далила и смело встретила властный взгляд единогенной матери.

Услышав голос своего клона, Арина вздрогнула: в необычном, почти мужском тембре девочки ей почудилась угроза. «Да какая угроза может исходить от ребёнка? – успокоила себя Арина. – Просто у Далилы крупная гортань. Девица, конечно, похожа на меня в молодости, но всё-таки она другая. Чувствую, она серьёзнее и глубже, чем была я в свои шестнадцать-семнадцать».

– Дорогая Далилочка, мне тоже надо привыкнуть быть матерью такой взрослой девушки. Давай же расцелуемся, – и Арина развела руки, чтобы обнять дочь. Но та застыла, как статуя, не в силах шевельнуть даже языком. – Далилочка, девочка моя! – ахнула Арина. – Бедная моя дикарочка, проведшая всю жизнь в пещерном заточении.

– Твоя дочь не такая уж дикая, – обиделся Илья. – Чуть потерпи, и она разговорится.

– Далилочка, чем бы ты хотела заняться в этой жизни? – спросила Арина.