Аристократ на отдыхе. Том седьмой

Я попытался отвоевать одеяло — сначала уговорами. Но Кира только ворчала, даже не думая просыпаться. Тогда я потянул за кончик одеяла — не тут-то было! Новоиспеченная баронесса Волкова крепко держалась за свой трофей, так что мне пришлось отступить.

Борьба за одеяло помогла мне проснуться, но не согреться. Огненные элементали в камине тоже дремали — им-то было тепло!

Я машинально щелкнул пальцами, элементали встрепенулись и принялись за работу. А я окончательно проснулся, вылез из кровати, подошел к окну и заулыбался.

На дворе лежал первый снег.

Вообще-то, я не очень люблю зиму. Не из-за холода. Зимой слишком мало солнца и света, вот что мне не нравится.

Но первый снег — это всегда особенное событие. Он прячет под собой неприглядное осеннее месиво, и земля становится наряднее.

Улыбаясь, я натянул одежду и спустился вниз. Там, в кухне, меня ждала теплая печка и чашка горячего крепкого кофе с молоком. Что может быть замечательнее?

— Спасибо, Алена Ивановна! — поблагодарил я нашу призрачную домохранительницу.

Достоевская улыбнулась в ответ, продолжая вымешивать крутое тесто. Рядом с ней стоял наготове большой тяжелый противень, а в плите уже гудел огонь.

— Пирожки? — с надеждой спросил я.

— Сырники со сметаной, — не отрываясь от дела, ответила Алена Ивановна.

— Это еще лучше, — убежденно кивнул я.

И отправился с чашкой в руках на террасу, заранее содрогаясь от холода. Но традиция есть традиция, а воспаление легких мне не грозило. Зря, что ли, я приютил внутри себя столько демонов Огня?

Когда я, продрогнув и налюбовавшись первым снегом, вернулся в столовую, там уже сидели отец Иннокентий и Авессалом. И не просто сидели, а наперегонки таскали с огромного блюда поджаристые сырники и увлеченно макали их в густую сметану.

Мы пожелали друг другу доброго утра, и я присоединился к пиршеству.

— Никита Васильевич, могу я поехать с вами? — басом спросил отец Иннокентий, вытирая салфеткой сметану с седой бороды.

Авессалом тоже посмотрел на меня, словно присоединяясь к просьбе священника.

Я покачал головой.

— Нет. Но я позвоню тебе, как только все закончится.

Священник хотел еще что-то возразить. Но сдержался и молча кивнул. Этим он заслужил мою искреннюю благодарность — я предпочитал занимать рот едой, а не объяснениями.

— Я привык работать один, — все же сказал я, прожевав сырник. — Все будет хорошо.

Кира спустилась, когда мы с Авессаломом уже садились в машину.

— Когда ты вернешься? — спросила она, кутаясь в легкую шубу.

— Как только покончу с демоном, — улыбнулся я.

Поцеловал Киру, бросил на заднее сиденье меч в ножнах и сел за руль. Мощный двигатель пикапа басовито заурчал. Первый снег скрипнул под широкими шинами, и мы выкатились за ворота усадьбы.

* * *

Я остановил пикап в стороне от дома священника. Оставить его возле калитки — все равно, что предупредить демона о засаде.

— Приехали, — сказал я Авессалому. — Дальше пойдем пешком.

— Но на снегу все равно останутся следы, — удивился демон.

— Конечно, останутся, — улыбнулся я. — Но только твои.

Я внимательно огляделся по сторонам и заметил в окне соседнего дома знакомый блеск стекла. Писарь Яков Пермяков внимательно наблюдал за домом отца Иннокентия.

Вот неугомонный! Нет, надо напомнить Павлу Лаврентьевичу Тишину, чтобы загрузил писаря работой.

— Умник, пугни его, — попросил я своего демона-менталиста.

Через секунду блеск в окне пропал.

— Готово, Ник, — сообщил Умник. — Я внушил этому писарю, что к нему в дом пробрался демон. Маленький и невидимый, но очень вредный. Пусть погоняется за ним.

— Заодно сотри последние десять минут из его памяти. Мне только сплетен не хватало.

Пока демон-менталист разбирался с чересчур любопытным соседом, я задумчиво постучал пальцами по теплому капоту пикапа. Еще раз прикинул все детали предстоящей охоты. Пожалуй, не стоит хватать темного демона сразу. Вряд ли он решит убить Авессалома. Судя по тому, что я знал о темном демоне, он попробует подчинить себе демона Природы. И, возможно, проговорится о своих намерениях.

А я послушаю. Заодно увижу способности темного демона в деле.

Значит, надо оставить Авессалома на виду, а самому скрыться. Но так, чтобы вход в аномалию все время был у меня на виду.

Решив это, я кивнул Авессалому:

— Идем. Заходи прямо через калитку. Ты же умеешь снимать охранную печать?

Авессалом пошел к калитке. Сырой снежок хрустел под подошвами его обуви.

А я призвал демона Воздуха. Тело мгновенно потеряло вес — не полностью, а ровно настолько, чтобы не касаться ногами земли. Сейчас я, пожалуй, мог бы пройти по воде. Да и по озеру кипящей лавы тоже.

Авессалом вошел в калитку, я влетел вслед за ним.

— Оставь калитку приоткрытой, — предупредил я демона.

Авессалом молча кивнул и пошел дальше, в сад.

А я обернулся и еще раз оглядел улицу.

Одинокая цепочка следов на свежем снегу и приоткрытая калитка сразу привлекали внимание. Пожалуй, кто-то из соседей может встревожиться и вызвать полицию. Я достал магофон и позвонил Косте Захарову:

— Костя, предупреди полицейских, чтобы не совались в район дома священника. Даже если оттуда поступит вызов. Я сам разберусь.