Аристократ на отдыхе. Том седьмой

— У нас очень тесная связь с Эфиром, — объяснила Алена Ивановна. — А Эфир лежит в основе любой магии.

— Это вы сами поняли? — заинтересовался я.

— Нет, — смутилась Достоевская. — Это мне Степан объяснил.

Надо же!

Впервые в жизни я увидел смущенно краснеющего призрака.

— А чем так соблазнительно пахнет? — поинтересовался я, чтобы сменить тему.

— Котлеты из индейки в соусе из белых грибов, — гордо ответила Алена Ивановна.

— Ух! — восхитился я, поглаживая нетерпеливо бурчащий живот.

За обедом я ел за троих. Костя тоже не отставал, бросая на Полину такие влюбленные взгляды, что я не выдержал и рассмеялся.

— И ничего смешного, — пробурчал Костя.

— Согласен, — улыбнулся я. — Костя, у меня есть для тебя важное поручение. Твои гвардейцы еще ищут учителя музыки?

— Наверное, — пожал плечами Захаров. — Приказ-то я не отменял. Да мы весь город прочесали, и никакого толку! Где-то он прячется, или вообще свалил из города.

— Думаю, прячется, — кивнул я. — Завтра с утра выведи всех гвардейцев из Холмска. Придумай учения, или что-нибудь еще в этом духе. Сделай это напоказ, чтобы весь город видел, до последнего лавочника.

— Хочешь его выманить? — понял Костя. — Сделаю.

— Вот, и отлично.

Наконец, я понял, что больше не смогу съесть ни кусочка. Откинулся на стуле и жалобно посмотрел на Достоевскую:

— Алена Ивановна, вы настоящее чудо!

— Хотите, я сварю вам кофе, Никита Васильевич? — с улыбкой спросила Достоевская.

— Очень, — признался я.

Обвел взглядом всех сидящих за столом и заявил:

— Ребята, я скучал по вам! Вы замечательные!

Девушки польщенно заулыбались. Арсений смутился, а его брат Аркадий невозмутимо продолжал есть, думая о чем-то своем. Скорее всего, о том, что бы еще необычное вырастить в аномалии Природы.

Меня он, кажется, просто не услышал.

Я подмигнул Авессалому:

— Видишь этого парня с задумчивым взглядом? Он твой товарищ по увлечениям, тоже обожает выращивать всякие магические растения. Если расскажешь ему, как ты умудрился вырастить ту яблоню с огромными яблоками — станешь его кумиром.

— Никита Васильевич, можно с вами поговорить? — спросил князь Голицын.

— Конечно, Николай Андреевич, — кивнул я. — Выпьем кофе на террасе.

Мы с князем вышли на террасу. Тихо шелестел ночной дождь. Пролетая мимо ярко освещенного окна, капли сверкали как драгоценности.

Со стороны хорошо утепленного погреба донеслось довольное звериное ворчание — Потапу снилось что-то хорошее. То ли бочка меда, то ли новое магическое умение, при помощи которого можно лихо проказничать.

— Я все же надеюсь, что вы продадите мне аномалию Зяблика, — без предисловий сказал Голицын. — Повторюсь, готов заплатить за нее любые деньги.

— Не надо никаких денег, Николай Андреевич, — улыбнулся я. — Ты мне очень помог, хотя мог отказаться. Да еще и рисковал при этом жизнью.

— Не мог я отказаться, — вздохнул Голицын.

— Это неважно, — отмахнулся я. — Забирай аномалию даром. Только с одним условием — для меня проход в нее будет открыт в любое время.

— А разве я смогу вам помешать, Никита Васильевич? — удивился Голицын.

— Точно, — удивленно кивнул я. — Об этом я и не подумал.

И мы весело расхохотались. А потом скрепили нашу сделку рукопожатием.

— Завтра утром Арсений отвезет вас в Новгород, — сказал я. — Спасибо за помощь.

Голицын ушел спать, а я остался на террасе. Пил небольшими глотками крепкий горячий кофе, смотрел в темноту и размышлял.

Точнее, неторопливо и тщательно перебирал в голове все детали завтрашней охоты на Одержимого.

Хуже всего было то, что его музыка угнетающе действовала на демонов. И я не сомневался, что Одержимый попытается ее использовать.

— Ребята, вы как, выдержите? — спросил я демонов.

— Конечно, — немедленно отозвался Проныра.

— Выдержим, — решительно прорычал Циклоп.

— Если мне нальют кальвадоса, то я справлюсь с чем угодно, — поддержал их Ксантипп.

— Мне нравится ваш настрой, — улыбнулся я.

— Думаю, мы справимся, — осторожно высказался Умник. — Я попробую одолеть его гипноз своим.

— Отличная идея, — поддержал я. — Так и сделаем.

Но на душе у меня было неспокойно.

Что за темный демон скрывается под личиной скромного учителя? Какова его особенность? И почему его музыка имеет такую власть над другими демонами?

Мысль зацепилась за эти слова.

Но тут я увидел сквозь дождливую темноту свет автомобильных фар. Наверняка, это отец Иннокентий торопится увидеться со своим демоном.

Я поставил пустую чашку на перила и пошел навстречу священнику.

Как и в свой первый приезд, отец Иннокентий остановил машину за воротами. Не стал въезжать во двор без приглашения. Только дверь его новой «колесницы» больше не заедала, так что когда я подошел, священник уже нетерпеливо расхаживал возле машины.

Длинная борода священника мокла под дождем, но он не обращал на это внимания.

— Никита Васильевич, я думал, что ты погиб! — бросился он ко мне.

— С чего это? — удивился я. — Просто поиски заняли немного больше времени, чем я предполагал.

— А Авессалом жив? Где он?