Аристократия и демос

Именно в годы Пелопоннесской войны в афинском демократическом полисе впервые в полной мере наметились черты охлократии. Власть демоса, народа, возымела тенденцию к перерождению во власть охлоса, толпы. Такая опасность, наверное, всегда в какой-то степени коренилась в античной прямой демократии. Но в годы мирного развития опасность оставалась в большей степени теоретической, не становилась актуальной угрозой. Совсем другое дело – военное время: мирно дремавшие негативные потенции пробудились и стали все активнее давать о себе знать.

Сыграло большую роль и то обстоятельство, что в афинской политической жизни с 429 г. до н. э. больше не было фактора «первого гражданина», фактора Перикла. Точной и меткой представляется характеристика, данная Фукидидом: «Из преемников Перикла ни один не выдавался как государственный деятель среди других, но каждый стремился к первенству и поэтому был готов, потакая народу, пожертвовать даже государственными интересами. Отсюда проистекали многие ошибки (что и естественно в столь большом и могущественном городе)… Они… занимались мелкими дрязгами в борьбе за руководство народом и первенство в городе и не только вяло вели войну, но привели в расстройство своими распрями государственные дела» (Фукидид, История. II. 65. 10–11).

Следует сказать, что Фукидид, судя по всему, несколько преувеличил различие между Периклом и сменившими его политиками: между ними имелись и определенные черты сходства. Тем не менее можно безоговорочно утверждать, что на рассматриваемый период в Афинах падает кардинальная смена типа политической элиты. Имело место несколько взаимосвязанных процессов. Один из них – поступательное исчезновение с арены общественной жизни представителей старинной аристократии, так называемых kaloi kagathoi, их отход от ведущей роли в политике. Этот факт был уже отмечен чуть выше, а теперь, очевидно, нужно чуть подробнее остановиться на его причинах, как мы их понимаем.

Знатнейшие аристократические роды долгое время, на протяжении веков, находились у «кормила» государства. Такая ситуация сохранялась даже и после реформ Клисфена. На первом этапе развития афинской демократии аристократы действовали, разумеется, уже под контролем демоса, но тем не менее продолжали из года в год по традиции занимать важнейшие посты в полисе. Сам демос еще не мог дать Афинам лидеров, воспитав их из своей среды.

Ситуация изменилась при Перикле. Он – хотя и сам по происхождению знатнейший аристократ, но порвавший со своим родственным окружением – своими многочисленными реформами 450-х гг. до н. э. довел развитие политической системы афинской демократии, по сути, до логического предела; далее оставалось уже только совершенствовать заложенные им фундаментальные начала. Эта система предполагала, что демос сам распоряжается своей судьбой, без какой-либо оглядки на «лучших». Места для знати в ней уже попросту не оставалось. Юридически между евпатридом из самой «благородной» семьи и каким-нибудь поденщиком-фетом не было теперь никакой разницы: оба являлись полноправными афинскими гражданами. Фетам, правда, было еще официально запрещено занимать некоторые полисные должности, например, архонтские. Однако на практике этот запрет элементарно обходился. Когда кандидатам на жеребьевку задавали вопрос, членом какого имущественного класса они являются, феты просто давали ложные сведения о своей принадлежности (Аристотель, Афинская полития. 7. 4), и на это смотрели сквозь пальцы. В подобной ситуации если аристократия в течение какого-то времени еще продолжала пользоваться бо́льшим авторитетом, то только в силу традиции, а традиции в интенсивно демократизирующемся полисе быстро уходили в прошлое.

Впрочем, не только в Перикле все дело. Не оставляет впечатление, что ближе к концу V в. до н. э. Афины попросту «оскудели» знатью. Насколько нам известно, характерной чертой аристократии самых различных эпох и цивилизаций является постепенное вырождение. Не имея специальной медицинской компетенции, не возьмемся ответственно судить о причинах этого. Но, думается, не последнюю роль здесь сыграла принятая среди наиболее знатных афинских семей система «эксклюзивных» брачных практик. Матримониальные связи эти семьи поддерживали чуть ли не исключительно друг с другом, вероятно, стараясь хотя бы таким образом отгородить себя от рядового демоса. В результате с течением времени все они оказались в родстве друг с другом, и практически каждый внутриаристократический брак оказывался тем самым браком близкородственным, тем более что в Афинах не существовало никаких запретов на браки между двоюродными братом и сестрой, даже между дядей и племянницей. Притоку «свежей крови», правда, способствовали брачные связи с аристократией других полисов. Они были широко распространены, но только до определенного момента, а именно до закона Перикла о гражданстве (451/450 г. до н. э.). Этот закон запретил законные браки с лицами неафинского происхождения.