Аристотель

Понятие возможности открывает перед Аристотелем большие перспективы, Оно, во-первых, диалектично. Так, первоаксиома, основной закон бытия и мышления, который запрещает противоречие на уровне действительности, на уровне возможности не действует: «В возможности одно и то же может быть вместе противоположными вещами, но в реальном осуществлении нет» (там же, 70). Поэтому Гераклит был бы прав, если бы все, что он говорит о единстве противоположного, он говорил как о существующем в возможности. Во-вторых, возможность — это второй смысл, в котором Аристотель допускает существование небытия. Материя может обладать формой, но может быть и лишена ее. В то же время, обладая той или ивой формой, материя лишена всех остальных. Лишенность — это и есть небытие. Таким небытием и оказывается) первая материя (правда, Аристотель предпочитает говорить не о том, что материя лишена формы, а о том, что она способна принять ее) Наконец, в-третьих, диалектика возможность и действительности позволяет Аристотелю определить в самом общем виде движение как изменение вообще: «Движением надо считать осуществление в действительности возможного поскольку это — возможное» (там же, 195).

Энтелехия. Телеология. «Осуществление» выражается у Аристотеля древнегреческим словом «энтелехейа» (или «энтелехия»). Аристотелевское мировоззрение телеологично. В его мировоздании все процессы обладают внутренней целенаправленностью и потенциальной завершенностью. «Обусловленность через цель» существует, подчеркивает Аристотель, не толь ко «среди поступков, определяемых мыслью» но и «среди вещей, возникающих естественным путем» (там же, 193). Осуществленность целенаправленного процесса он и называет энтелехией. Например, Аристотель говорит, что яйцо является птенцом в возможности, но не энтелехиально. Мыслитель не мог тогда знать, каким образом в яйце формируется птенец. Он рассуждал умозрительно. И у него получалось, что «формальный» птенец предшествует самому птенцу, ибо «с точки зрения сущности действительность идет впереди возможности» (там же 159). При этом форму никто не создает, он вечна и вносится в соответствующую материк которую форма определяет, выступая, таким образом, как цель, внутренне заданная той или иной последней материи, как программа ее дальнейшей структурализации. Цель — это также и благо: каждая стремящаяся реализоваться потенция стремится тем самым к своему благу. В понятии цели — «того, ради чего» — Аристотель находит третью, после материи и формы, причину всего сущего.

Движущая причина. Четвертую, и последнюю, причину Аристотель определяет как движущую. Он говорит, что «всякий раз изменяется что-нибудь действием чего-нибудь и во что-нибудь» (там же, 205). Говоря об источнике движения как движущей причине, Аристотель исходит при этом из догмы, согласно которой «движущееся [вообще] должно приводиться в движение чем-нибудь» (там же, 212). Материя у Аристотеля пассивна. С другой стороны, философ допускает, что «сущность и форма, это — деятельность» (там же, 159). Однако это деятельность не самодовлеющая. Она имеет источник в высшем сущности и форме. Это некий серводвигатель: «Чем вызывается изменение? Первым двигателем. Что ему подвергается? Материя. К чему приводит изменение? К форме» (там же, 205).