Аристотель. Идеи и интерпретации

(1) От этого начала или начал (как и любых других, которые можно было бы положить в основание) следует теперь сразу же перейти к рассмотрению других уровней бытия, и отнюдь не останавливаться, дойдя до определенного места.

^6а20 Ведь так поступает совершенный и разумный муж, подобный Евриту, раскладывающему, по словам Архита, некие камешки: это мол число человека, это — лошади, а это — чего-то еще[143].

(2) Многие же, напротив, останавливаются на полпути,

^6а25 как те, кто постулирует Единое и неопределенную двоицу[144]. Обеспечив порождение чисел, плоских фигур и тел, они оставляют в стороне почти все остальное, касаясь лишь немногого и поясняя, что одно происходит от неопределенной

^6b1 двоицы, например, место, пустота и беспредельное[145], а другое — из Единого, например, душа и кое что еще (время и небо вместе с ним, и многие другие вещи[146]). Но о небе и всем остальном больше они даже не упоминают[147]. Ни сторонники

^6b5 Спевсиппа, ни многие другие [не отличаются от них], за исключением разве что Ксенократа[148], который всему в мироздании находит место, и чувственно воспринимаемому, и умопостигаемому, и математическим объектам и, конечно же,

^6b10 вещам божественным. Предпринимает определенные попытки и Гестиэй[149], не ограничиваясь, как было сказано, лишь первыми началами. Возводя все к началам (ἐν τῷ ἀνάγειν εἰς τὰς ἀρχὰς), Платон, по-видимому, ухватывает и другие сущности, связывая их с идеями, а эти последние с числами, от них далее переходя к началам и, через все творение, к упомянутым сущностям. Остальные же твердят лишь о началах,

^6b15 усматривая в этом истину: ведь сущие обнаруживаются лишь в области начал (τὰ γὰρ ὄντα μόνον περὶ τὰς ἀρχάς)[150].

(3) Все, происходящее здесь, противоположно тому, что наблюдается в других областях знания (μεθόδοις), ведь в них все, что идет за началами, представляет собой более сильную и законченную часть той или иной науки. (^6b20) И это вполне основательно, так как здесь мы разыскиваем начала, остальные же исходят из этих начал.

IV

(1) Может возникнуть вопрос о том, как нам следует понимать первые начала и какова их природа: лишены ли они

^6b25 формы и наполнены силой (δυναμικάς), как считают те, кто [называет началами] огонь и землю[151]; или оформлены (μεμορφωμένας), потому что они должны быть определенными (ὡρίσθαι) — [и так считают иные, например, Платон] в «Тимее», полагая, что порядок и определенность больше всего приличны наиболее ценным вещам[152].

^7а1 И в других науках, таких как грамматика, музыка или математика, дела обстоят подобным же образом, и все, что происходит из первых начал, следует за ними. Точно так же и

^7а5 в ремеслах, которые подражают природе: инструменты и все остальное, используемое в них, действует в согласии с началами.

(2) Итак, одни считают, что все начала наделены формой (ἐμμόρφους), другие — что лишь материальные (τὰς ὑλικάς), тогда как третьи [наделяют их] и тем и другим, как формой (ἐμμόρφους), так и материей (τῆς ὕλης), считая, что полнота (τὸ τέλεον) достигается лишь их совокупностью, а сущность

^7а10 как целое составлена из противоположностей[153]. Однако даже им покажется неразумной мысль о том, что [с одной стороны] все небо и каждая его часть строго упорядочены и пропорциональны (λόγῳ) в отношении форм, сил и периодов, тогда как [с другой стороны] среди первых начал не наблюдается

^7а15 ничего подобного и «словно куча мусора разбросанная прекраснейший (по словам Гераклита) космос»[154]. Однако они распространяют это на все, вплоть до мельчайших сущностей, как одушевленных, так и неодушевленных: и хотя природа каждой из них, даже тех, что возникли сами собой (αὐτομάτως), признается определенной, первые начала все же считаются неопределенными (ἀορίστους).

^7а20 С другой стороны, трудно найти для всякого рода сущностей разумные объяснения (τοὺς λόγους), которые связывали бы их с целевой причиной во всех случаях[155], — для животных, растений и любого пузырька пены (πομφόλυγι), — если только это не случится через перестановки (τάξει) и изменения в других

^7b1 вещах, которые и производят формы и всевозможное разнообразие явлений в воздухе и на земле. Величайшим примером подобного явления некоторые считают смену времен года,

^7b5 приводящую к рождению животных, растений и плодов, и прародителя (γεννῶντος) всего этого — солнце.

(3) Все эти проблемы заслуживают изучения, причем требуется определить, как пределы упорядоченности, так и ответить на вопрос, почему дальнейшее упорядочивание невозможно и почему изменение, им произведенное, принесет лишь вред[156].

V

(1) Что касается начал, о которых шла речь ранее, возникает