Аристотель. Идеи и интерпретации

^10а10 более, небесам. Если действие (ἐνέργεια) — это сущность каждой вещи, и каждая из них по отдельности если действует, то и движется (как в случае животных и растений; в противном случае, от них остается одно название [ὁμώνυμα]), тогда очевидно, что и в круговом движении (ἐν τῇ περιφορᾷ) проявляется

^10а15 сущность небес, а если это движение удалить, оставив лишь покой, то и от них останется одно лишь название. Ведь круговое движение — это своего рода жизнь вселенной. Как, не считая тех или иных случаев, жизнь животного не нуждается в объяснении, так же и движение небес и небесных тел не нуждается в объяснении за исключением особых случаев[170].

^10а20 И затруднение это некоторым образом связано с движением, инициируемым неподвижным двигателем (τὴν ὑπὸ τοῦ ἀκινήτου κίνησιν).

IX

(1) «Все происходит ради чего-то» и «ничего не случается зря» нелегко определить (как часто говорят: откуда следует

^10а25 начать и на чем закончить?). К тому же некоторые из рассматриваемых вещей таковыми не выглядят, оказываясь такими одни в силу стечения обстоятельств (τὰ μὲν συμπτωματικῶς), другие — по нужде (τὰ δ’ ἀνάγκῃ). И таковы небесные тела и большинство вещей, встречающихся на земле[171].

^10b1 Для чего нужны приливы и отливы на море, его наступление (προχωρήσεις), высыхание, наводнение и, в целом, изменения то в одном, то в другом направлении, гибель и рождения, посредством которых во всем, что существует на

^10b5 земле, возникают изменения и перемены (ἀλλοιώσεις καὶ μεταβολα) то в одном, то в другом направлении, и много еще чего тому подобного?

И у животных кое-что выглядит бесполезным (μάταια), как, например, грудь у мужских особей[172] или [семя]извержение у женских (если считать, что оно не вносит никакого вклада[173]). Таковы борода у некоторых животных и, в целом, рост

^10b10 волос в некоторых местах[174]; огромные рога, как у некоторых оленей (которые даже мешают им, так как чешутся и заслоняют глаза)[175], и то, как некоторые хорошо известные вещи случаются насильно и вопреки природе (βίᾳ ἢ παρὰ φύσιν):

^10b15 посмотрите, как размножаются цапли[176] и живут мухи-однодневки. Можно вспомнить и немало других примеров такого рода. Но наиболее известный и общепринятый пример касается питания и рождения живых существ, так как возникают они не ради чего-то еще, но в силу стечения обстоятельств или по какой другой нужде (συμπτώματα καὶ δι’ ἑτέρας ἀνάγκας). Ведь если бы они возникали ради чего-то, то появлялись бы всегда одинаково и были бы всегда одними и теми же[177].

^10b20 И относительно растений и даже неодушевленных вещей, которые обладают определенной природой (по мнению некоторых) по форме, виду и возможностям (δυνάμεσιν), позволительно спросить, для чего они? Утверждение, что «ни для чего» (τὸ μὴ ἔχειν λόγον) вызывает трудность само по себе и,

^10b25 особенно, у тех, кто думает, что дела таким образом не обстоят в других случаях и, прежде всего, в отношении вещей первичных и более ценных [чем эти]. По этой же причине достоверным кажется рассуждение о том, что определенные формы и свойства, отличающие их друг от друга, они все получают как

^11а1 самостоятельно (τῷ αὐτομάτῳ), так и благодаря круговому движению вселенной.

(2) Если же это не так, мы все же должны признать, что положение «ради чего-то и по направлению к лучшему (τοῦ θ’ ἕνεκά του καὶ εἰς τὸ ἄριστον)» должно использоваться с определенными ограничениями и не применяться само по себе

^11а5 (ἁπλῶς). Ведь суждения подобного рода сомнительны и сами по себе и в отношении конкретных вещей. Сами по себе — это, например, когда говорят, что «природа во всем стремится к совершенству (τὴν φύσιν <εἰκὸς> ἐν ἅπασιν ὀρέγεσθαι τοῦ ἀρίστου)» и «по возможности позволяет вещам стать причастными вечному и упорядоченному (ἐφ’ ὧν ἐνδέχεται μεταδιδόναι τοῦ ἀεὶ καὶ τοῦ τεταγμένου)». Тот же принцип, высказанный в

^11а10 отношении живых существ, звучит так: «если возможно наилучшее устройство, природа никогда не упускает такую возможность», например, дыхательные пути расположены перед пищеводом, потому что они ценнее, а средний желудочек в сердце приготавливает лучшую смесь, так как среднее всего совершеннее[178]. Так же и в отношении того, что [сделано] ради украшения (κόσμου χάριν). Ведь если таково стремление [природы], все же очевидно, что имеется много такого, что не

^10а15 подчиняется благу и принимает его; более того, именно это имеет место в большинстве случаев. Одушевленные существа редки, неодушевленных беспредельно много. Но и в отношении лишь немногих одушевленных существ можно утверждать, что их существование чем-то лучше их возможного не-существования (ἀκαριαίου καὶ βέλτιον τὸ εἶναι).

И в целом, положение, согласно которому «благо — это нечто редкое и присущее немногим, тогда как зло повсеместно и многочисленно (σπάνιόν τι καὶ ἐν ὀλίγοις τὸ ἀγαθόν, πολὺ