Аритмия

С тем четвёртым… Прятаться тут дальше смысла уже не имело, дождался момента, когда опустеет кухня, чтобы добежать до форточки или незакрытого окна. Немного смутился, глянув с подоконника вниз, но приземлился без проблем. Теперь надо было дождаться Зою. Проводить её сколько и как возможно будет, глядеть на неё.

Но вышла она не одна, с Серёгой. И никуда не пошла, остановились они возле дома. Как и предположил я, заказали такси, вскоре оно подъехало, увезло их. Больше мне тут делать было нечего, вернулся в своё удачно подысканное утром прибежище, подвал в девятиэтажке. Дверь в него запиралась, но щели под ней хватало, чтобы протиснуться внутрь. Странно, что никто до меня не отыскал его раньше, следов чьего-либо проживания не обнаружил. Пристроился на облюбованном местечке под тёплой трубой, взялся переваривать недавние события. Вспомнились курившие на кухне Зоя с парнями. Отчётливей всего – как удручил меня рассказанный Вадиком анекдот. И что вообще вздумал он сейчас, на поминках, травить анекдоты, и что анекдот этот был бездарным, к тому же с матерными словами, при Зое мог бы и поостеречься. Того непонятней было, отчего выбрал такой несмешной и похабный, это Вадик-то, с отменным чувством юмора и таким же умением достойно вести себя при любых обстоятельствах.

Если говорить о везении, то более всего повезло мне иметь такого брата. Банально прозвучит, что всему хорошему во мне я обязан Вадику, но близко к тому. Отца я от рождения не знал, Вадик как бы заменил мне его, хотя старше меня только на три года. Возьмись я перечислять, сколько приобрёл в жизни своей благодаря ему, со счёта сбился бы. Это его радениями узнал я буквы и научился складывать из этих кубиков слова. Это ему благодаря и в школе, и во дворе никто не рискнул бы обидеть меня – знали, что разбираться придётся с Вадиком. Он научил меня плавать и играть на гитаре, пристрастил к чтению и, подражая ему, к сочинительству стихов, вслед за ним стал я учиться на врача, да только ли. И будь он тогда рядом со мной, той роковой беды не случилось бы…

С Зоей я познакомился ещё абитуриентом, сдавали в одной группе вступительные экзамены. И, будто ворожил нам кто-то, снова оказались мы в одной группе, став первокурсниками. Трудно сказать, почему, но до этого ни с одной девушкой близко я не задружил. Была у меня, конечно, своя школьная компания, встречались, праздники вместе отмечали, девчонки с нами, но с какой-либо одной амурных отношений никогда у меня не было. Уж не знаю, нормально это или ненормально, Серёга, школьный мой дружок, подтрунивал надо мной, что никогда я не поцеловался даже. Таким, видать, уродился: если не нравится мне девчонка, миловаться с ней не стану, не заставлять же себя. А никто, чтобы так уж, не понравился. Глянулась, было, мне одна, но встречалась она с Серёгой, без вариантов. Потому, может, и сразила меня наповал Зоя, с первого же, что называется, взгляда, сказался, наверное, весь нерастраченный прежде любовный пыл. Неодолимое желание видеть, слышать её не иссякало, думалось о ней в любое время, урочное и неурочное.

Трудно строились наши отношения. Поначалу было всё у нас лучше не придумать, потом вдруг выверты какие-то начались. Казалось мне порой, что она по необъяснимой какой-то прихоти измывается надо мной. Словно бы ставила на мне ей одной постижимые эксперименты. Держала меня, как Серёга выразился, на поводке. То была со мной ласкова, нежна – сердце моё таяло, а то вдруг находило на неё, всё ей плохо, всё ей не так, к каждому слову цеплялась. Стоило мне это дорого, иногда сосем невмоготу делалось, не раз, до крайности доведённый, вознамеривался порвать с ней, убеждал себя, что, в конце концов, свет на ней клином не сошёлся. Оказалось, сошёлся. Обладала она каким-то сверхъестественным чутьём: когда самолюбие моё зашкаливало уже и терпение лопалось, Зоя вдруг преображалась, потакала во всём, ластилась ко мне до изумления моего. И надо отдать ей должное: при всём при том не предавала меня, шашнями на стороне не унижала, ни разу не дала мне повода приревновать её. Появись у неё какой-либо ухажёр, прочувствовал бы я это сразу.