Аритмия

Если бы сейчас мне, не приведи Господь, довелось жениться, я бы опять женился на Инне. Постаревшей, отяжелевшей, со всеми прицепившимися к ней за эти годы болячками и заморочками. Рядить бы только по внешности, то Инна, почти не пользующаяся косметикой, в сравнении с Ритой – неброская тётка на трамвайной остановке. Справедливости ради должен признать, что не только Инне моей, не многим женщинам в городе удалось бы посоперничать с молодой, холеной, посвятившей себя культу собственного тела Ритой. Рита – престижная женщина. Появление с ней «на людях» – демонстрация мужской успешности и состоятельности. Эдакая визитная карточка. И мне лестно, что соблазнилась она мною, хотя, сомневаться не приходится, любой мужик, захоти она, пал бы к её балетным ногам. И помоложе меня, и с превосходящими мои, во всех отношениях, возможностями. Лестно мне, что именно я заполучил хозяйское право владеть и ногами этими, и всем прочим, каждым сантиметром её глянцевой белой кожи. В первые дни сам себе завидовал. Вот уж тут, увы, ровеснице моей жене, умнице-разумнице, с Ритой не тягаться. Впрочем, тешить своё самолюбие «на людях» мне не светит. Более того, мы в четыре глаза должны следить, чтобы наши с ней свидания остались незамеченными. Она – примерная жена, я – примерный муж.

Рита, опять же увы, не единственная женщина, с которой изменял я Инне. Чёрт знает почему так получалось. Вроде бы и не влюблялся, головы не терял, я вообще по природе своей не охотник, не волокита, человек семейный. Правда, все эти приключения на стороне, да и не много их набралось, были скоротечными, продолжения не имели. Какие-то случаи, какие-то совпадения, наваждения. И усилия, прилагаемые потом, дабы миром, без существенных потерь разойтись с объектом такого случая (каверзная, кстати сказать, омофония) зачастую с лихвой перевешивали плотские утехи. Не говоря уже о том, что всякий раз пакостно себя чувствовал, возвращаясь домой, с Инной на пороге встречаясь.

Мишка, студенческий мой дружок, записной гулёна, сомнений не ведает и кондовым постулатом, что мужчинам генетически свойственна полигамия, оправдывает любой блуд. А я, когда выпадает потрепаться с ним об этом, отстаиваю убеждение, что супружеская измена не безнравственна лишь, когда вершится она по неодолимому влечению. Иначе – всё тот же блуд, не физиология даже, а зоология. При условии, конечно, что половину свою любишь и уважаешь. «Уважаешь», пожалуй, следовало бы здесь поставить впереди «любишь». Непонятней всего, что я в самом деле так думаю, не выпендриваюсь перед тем же Мишкой, и всё-таки позволяю себе заводить интрижки, прельщаясь в основном быстро минующим желанием удовлетворить вспыхнувшее вдруг мужское любопытство или, того хуже, не разочаровать какую-нибудь смазливую дурёху. Пресловутое яблоко в чужом саду. А удовлетворив его, любопытство, так же быстро теряешь интерес, нередко уже несколько минут спустя (что-то меня сегодня опасные словесные заморочки преследуют). Поневоле начнёшь думать, что вертопрах Мишка почестней будет, он по крайней мере не выделывается, не корчит из себя моралиста.

Может, у других это как-то не так, по-другому, сужу только по себе. Женщины мне быстро приедаются, связь эта тяготит, не радует, вплоть до того, что опасаешься, отправляясь на свидание, состоятельным ли окажешься. Кураж пропадает. Всегда восхищался мужчинами, способными проявить себя с любыми женщинами, вне зависимости от того, нравится партнёрша или не нравится. Но речь сейчас о другом – у меня ни с одной из «бывших» интрига дольше недели-другой не продлилась. Рита – исключение. Размышляю над этим не только потому, что самоед я, должен признаться, неисправимый. И растиражированного Фрейда я не большой поклонник. Это прежде всего незыблемый стержень моей профессиональной деятельности. Львиная доля общения с нынешними моими пациентами так или иначе связана с их интимной жизнью. Они откровенны со мной, и чем больше узнаю о превратностях, порой запредельных, их альковных отношений, тем непостижимей для меня делается особь человеческая. А уж непривлекательней – точно. Счастье моё, что не ведают они об этом, а я умудряюсь выглядеть всеразумеющим и проницательным. Иначе прогорел бы. Знаменитое «врачу, исцелися прежде сам» древних. Правда, и клиентура у меня соответствующая, нормальных, неущербных среди них почти не сыщешь. С Ритой, между прочим, я тоже познакомился на врачебном приёме, где бы с ней ещё пересёкся. У неё другая заморочка, сексуально заморочена не была. Поначалу я заподозрил, что просто дурью мается, скучно девушке.