Аркада. Эпизод первый. kamataYan

— Это важно, — повторил Б.Б. — Люди должны четко понимать, что Орк — убийца, и тогда они станут слушать его выступления лишь для того, чтобы подогреть свою ненависть. Потому что если они начнут вникать в его речи, рано или поздно поймут, что он говорит.

— У них мало времени.

— Успеют, — угрюмо бросил Феллер. — Он старается.

И вновь замолчал.

Внезапное выступление Орка, вкупе со стремительно развивающейся эпидемией в Южной Африке, вывели мир из повседневности бессмысленного потока новостей. Обычный информационный мусор — кто на ком женился, кто кого нокаутировал, что будут носить следующей зимой и когда прилетит Нибиру — разбился вдребезги, и теперь всех интересовал Орк: кто он, зачем заявил о себе и когда его поймают. Но больше всего эти вопросы интересовали людей, облеченных властью. Правительства и парламентарии всех стран проводили бесчисленные конференции, на которых принимались или продумывались меры по обеспечению безопасности, но одно из главных совещаний состоялось в неброском сером здании, которое называлось «Бендер», и его состав оказался ограничен: директор Митчелл, руководитель великой GS, доктор Гарибальди, представляющий WHO, и Кастор Лукас Фредерик Розен III, президент корпорации «Clisanto». Несмотря на крайнюю занятость, они собрались задолго до появления Б.Б., но ничего не обсуждали, молча сидели в креслах, с которых подскочили, когда Феллер вошел в кабинет. Подскочили, но не проронили ни звука, лишь молча наблюдали за тем, как Б.Б. по-хозяйски медленно прошел вдоль стола, остановился у кресла во главе, повернулся к окну, помолчал, а затем резко обратился к Митчеллу:

— Что это за выступление?

— Мы не знаем, — развел руками директор.

— Почему не знаете?! — громыхнул Феллер.

Митчелл вжал голову в плечи. Эрна старательно удерживала на лице равнодушное выражение. Остальные, судя по мимике, изрядно нервничали.

— Откуда взялся Орк?

— Для меня его появление стало полной неожиданностью.

— Кто-то решил стать лицом ситуации, — обронила Эрна. — Легенда породила легенду.

— Другого объяснения нет, — добавил Розен III.

— Мы считаем его сумасшедшим, — сообщил Митчелл. — Это главная версия.

Гарибальди продолжил молчать, всем своим видом показывая, что WHO не имеет даже косвенного отношения к возникшим проблемам и он не собирается обсуждать чужие неприятности.

— Возможно, он действительно идиот, причем во всех смыслах слова, — согласился с Митчеллом Феллер. — Но он очень информированный идиот, вы не находите?

— Я его найду, — пообещал директор GS.

— Вы не ответили на мой вопрос!

— Так даже лучше, — неожиданно добавила Эрна, спасая Арнольда от гнева отца.

— Чем? — прищурился Б.Б.

— У людей появился реальный враг, — пожала плечами женщина. — Олицетворение зла. Размытый образ — это туман, его невозможно порезать на куски, а реального человека — без труда.

Митчелл кивнул, показывая, что полностью согласен с дочерью Б.Б., но тут же вновь съежился, услышав от Феллера:

— Сумасшедший он или нет, нужно его взять. Вы слышите? Нужно взять… но тихо. Представим его публике, когда будет нужно.

— Я так и планировал.

— Вот и хорошо. — Феллер перевел взгляд на Гарибальди. — Что с вирусом?

— Работаем, — коротко ответил доктор.

— Проблемы?

— Пока нет.

— Хорошо. — Феллер покосился на Розена. Заметив это, президент «Clisanto» едва заметно кивнул, словно принимая невысказанную похвалу. Б.Б. поморщился и повторил: — Хорошо.

— Вам пора выступать, господа, — улыбнулась Эрна. — Пресс-конференция через пять минут.

Митчелл, Гарибальди и Розен покинули кабинет, и отец с дочерью остались наедине. Эрна вывела на большой монитор картинку из конференц-зала, в котором готовились к встрече журналисты, но звук убрала и посмотрела на Б.Б.

— Почему ты так разозлился?

— У меня плохое предчувствие, — мрачно ответил Феллер. И замолчал, явно ожидая, что дочь поинтересуется, в чем дело, но ошибся.

— Криком ты от предчувствия не избавишься, — заметила молодая женщина.

— Это верно, — не стал спорить Б.Б.

— Нужно быть терпимее.

— Согласен.

— Ты сам учил меня оставаться спокойной в любых ситуациях.

— Учил, но…

— Никаких «но», отец, — твердо произнесла Эрна. — Ты проигрываешь не когда враг наносит смертельный удар, а когда теряешь самообладание.

— Это мои слова, — недовольно сказал Феллер.

— Я рада, что ты их помнишь, — парировала женщина. И наконец-то задала вопрос, который ждал отец: — Что за предчувствие? И почему оно так сильно тебя расстроило?

Б.Б. медленно опустился в кресло, провел пальцем по подлокотнику и ответил:

— Мне казалось, я знаю его досконально, но твои слова заставили меня задуматься.

— Слова о том, что я боюсь? — уточнила женщина.

— Да.

— К сожалению, я не могу взять их обратно, — после паузы произнесла Эрна. — Он действительно изменился.

— А не должен был, — сухо заметил Феллер.

— Почему?

— Потому что раньше он делал все, что ты от него требовала.

— Все, чего я желала, — уточнила женщина.

— Есть разница?

— Раньше он исполнял мои прихоти, а теперь должен подчиниться приказу, — ответила Эрна, и Феллер услышал в ее голосе злость — совершенно неожиданную для их отношений.