Аркада. Эпизод первый. kamataYan

— Корабль — всегда военный.

— И то и другое плавает.

— Дерьмо тоже.

— При чем тут дерьмо? — не понял швед.

— При том, что каждое слово имеет смысл и в этом его ценность, — объяснил Джехути. — Но не все это понимают.

— Не начинай снова, — холодно велела Карифа.

— Как скажете, командир.

Гуннарсон сжал кулак так, что хрустнули суставы, и ушел в хвост самолета. После короткого колебания Рейган последовала за ним, Паркер принялся собирать сумку, а Карифа с улыбкой закончила:

— Ты молодец, но ты говнюк.

Винчи усмехнулся, но промолчал.

Самолет стал заходить на посадку.

* * *

Международный аэропорт Кейптауна встретил гостей неприветливо.

Или не аэропорт? Наверное, не аэропорт, потому что и по виду, и по сути его теперь можно было с полным правом называть военной базой. Исчезли пассажирские самолеты: когда президент объявил о начале эпидемии, пилоты разворачивали машины в воздухе, не желая совершать посадку в зачумленном городе. Одновременно из Кейптауна улетало все, что могло оторваться от земли, и люди платили гигантские суммы за спасение. Точнее, за то, чтобы оказаться в карантинном лагере аэропорта назначения, но, как ни крути, это лучше, чем жуткий ад умирающего Кейптауна.

Пассажирские лайнеры сменила военная техника: самолеты, конвертопланы и вертолеты. Территорию обнесли двумя дополнительными рядами колючей проволоки, между которыми разбросали противопехотные мины. Каждые пятьдесят метров — автоматическая пулеметная вышка, вдоль периметра то и дело курсируют роботизированные бронеавтомобили с пулеметными башнями, огонь открывается без предупреждения. На крыше главного здания расставлены минометы и пулеметные гнезда, по ночам пространство освещается прожекторами.

Объект «Международный аэропорт Кейптауна» можно было с полным правом назвать военной базой в осаде, потому что, несмотря на отмену эвакуации, его окружали люди. Тысячи людей, умоляющих вызволить их из кейптаунского ада и увезти прочь. Куда угодно, лишь бы подальше. Здоровые и умирающие, мужчины и женщины, взрослые и дети. Из их импровизированных лагерей доносились выстрелы: раньше — только по ночам, теперь — в любое время. А еще слышались крики и плач: там убивали, насиловали, сходили с ума и молились. В самом городе было еще страшнее, но то, что творилось вокруг аэропорта, заставило военных держаться от периметра подальше.

— Командующий запретил наземное перемещение, — сообщил встретивший группу майор Конелли.

— Нападают? — обронил вопрос Джехути, усаживаясь в открытый внедорожник.

— Атаки случаются, но пока нечасто. — Военный помолчал. — Они окружают машины и просят спасти. Показывают детей. Плачут…

Гуннарсон отвернулся. Рейган закусила губу. А вот Паркер остался спокоен, но все знали почему: перед посадкой Филип принял успокоительное. Знал, что его ждет внизу, знал, что не выдержит, вот и вмазал лошадиную дозу расслабляющего коктейля.

— На первом этапе действие вируса напоминает простуду: больного знобит, у него поднимается температура, появляется боль в горле. Второй этап — температура спадает, возникает прилив сил, но начинается кровавый кашель, кожа становится очень белой, а глаза, ногти, губы и язык чернеют.

— Кожа белеет даже у африканцев? — уточнил Гуннарсон.

— Да.

— Третий этап?

Впрочем, и так было понятно — смерть.

kamataYan

— Очень трудно оставаться спокойным, когда они показывают бледных детей… Очень белых детей с черными глазами и черными ногтями. Я… — Майор замолчал почти на полминуты, после чего продолжил: — Последней каплей стала попытка прорыва: как только ворота открылись, чтобы пропустить медицинский конвой, на территорию устремились несколько сотен… — Конелли вновь сбился, но на этот раз взял себя в руки гораздо быстрее. — Несколько сотен человек.

— Как вы справились? — Карифе удалось задать вопрос почти равнодушно.

— Роботы, — коротко ответил майор. — Солдаты бы не справились.

А броневики с башнями всего лишь исполнили заложенный в них алгоритм.

— Конвой вернулся на базу, и больше мы по земле не ходим. Только вертолеты или конвертопланы. Сбрасываем продовольствие и лекарства с высоты 3–5 метров и уходим.

— Где берете грузы?

— В порту. Цепляем подвесные платформы, делаем столько вылетов, сколько получается в течение дня, заправляемся и возвращаемся сюда.

— Из порта тоже перестали выезжать?

— Перестали, — кивнул военный. — По той же причине.

Мог бы и не объяснять.

Агенты догадывались, что их ожидает, но реальность, как это часто бывает, оказалась страшнее ожиданий. Страшнее и тоскливее. И если уж Джа перестал улыбаться и спрятал глаза под черными, как битум, smartverre, то можно представить, что переживали остальные агенты, не такие хладнокровные, как улыбчивый «представитель заказчика».

— Море — самая большая проблема, — продолжил Конелли. — Эскадра прекрасно оснащена, но не в состоянии заблокировать все побережье, и контрабандисты уже наладили бизнес: за золото вывозят людей.

— Насколько успешно? — жестко осведомился Винчи.

— Мы считаем, проскочить удается примерно сорока процентам контрабандистов.

— Почему так много?