Аркада

— Все?

— Все.

— Значит, вы ни разу не задавали прямого вопроса мужчине, — спокойно произнес Орк. — Мне повезло оказаться первым.

— Да, вы не растерялись.

— Вы прекрасно знаете, что удивительно красивы.

— И едва не поплатилась за это.

Она думала, ему будет приятно поговорить о героизме, но он, как выяснилось, не собирался обсуждать сбежавших при его появлении парней.

— Я обратил внимание на книгу. Интересная?

— Я составила ее сама, — улыбнулась девушка. — Это сборник поэтов, признающихся в любви к Парижу. Или просто: написавших о Париже. Поэты разные, непохожие друг на друга, но их страсть очевидна, а найденные слова — прекрасны. Моему городу нравится слушать оды в свою честь.

— А вам нравится читать откровения.

— Конечно.

— Прочтите что-нибудь, — попросил Орк.

— Вам все равно кого?

— На ваш вкус.

— Вам интересно, что мне нравится?

— Хочу узнать вас ближе.

— Что может быть ближе имени?

— Меня зовут Бенджамин.

— Вы не такой, каким хотите казаться.

— Что вы имеете в виду? — Но очень короткая пауза показала, что Орку интересен вопрос.

— Вы грубы сознательно, не по воспитанию, — ответила девушка. — Вы знаете разницу между тем, кто вы и кем хотите казаться. Разница вам не нравится.

Он выпил кофе — одним глотком, и запил холодной водой. Чуть склонил голову, показав, что восхищен услышанным, но продолжил разговор в прежнем ключе:

— Поэзия делает вас проницательной?

— Поэзия позволяет заглянуть в душу. — Она решилась: — Меня зовут Беатрис.

Орк с неимоверной нежностью пожал тонкую руку девушки.

— Мне очень приятно.

— Все еще хотите слушать стихи?

— Безусловно.

Беатрис взяла книгу, мягко провела пальцами по обложке, очевидно раздумывая, что выбрать, улыбнулась, раскрыла книгу и негромко прочитала:

Дома до звезд, а небо ниже,
Земля в чаду ему близка.
В большом и радостном Париже
Все та же тайная тоска.

Шумны вечерние бульвары,
Последний луч зари угас.
Везде, везде всё пары, пары,
Дрожанье губ и дерзость глаз…[9]

Слова прозвучали, но за столиком еще долго висела тишина. Они смотрели на медленную Сену, на дома, людей, шпиль старого собора и молчали. То ли собираясь с мыслями, то ли переживая совпадение слов с миром, то ли просто наслаждаясь тем, что сидят рядом. Потом Беатрис положила книгу на малюсенький столик, на котором было место лишь для нее и чашечки кофе, а Орк мягко накрыл ее руку своей.

— Кто написал эти строки?

— Одна русская.

— Мне понравилось.

— Любите поэзию?

— Нет.

— Может, вы никогда ее не читали?

— Читал, но… предпочитал прозу. — Он грустно улыбнулся. — А сейчас жалею об этом.

— Почему?

— У нас было бы больше тем для разговора.

— Я могу рассказывать о своих любимых поэтах, — девушка смело посмотрела Орку в глаза. — Их так много, что мы можем говорить вечно.

— Вы верите в вечность?

— А вы?

— Только вместе с вами.

Беатрис помолчала, переведя взгляд на накрывшую ее руку кисть Орка — грубую и твердую, похожую на руку дровосека, — после чего тихо сказала:

— Вы были здесь вчера.

Твердая ладонь не дрогнула, а чуть сильнее надавила на руку девушки. Как будто Орк испугался, что Беатрис собирается бежать.

— Я сидел у дверей кафе, но не подошел.

— Почему?

— Вчера мне было достаточно любоваться вами.

— А сегодня?

— Захотел узнать ваше имя.

— Почему?

— Потому что, открыв утром глаза, я вспомнил вас, — ответил мужчина, и Беатрис показалось, что его рука стала теплее. — А в следующий миг испугался, что вчера вы оказались в кафе случайно. Что вы приехали из Лиона или Тулузы, полюбовались на собор, а сегодня отправились на поиски иных достопримечательностей.

— Я не похожа на парижанку?

— Вы настоящая парижанка, Беатрис, но я говорю о своем страхе, а страх иррационален. Я испугался никогда не увидеть вас, примчался к открытию и стал ждать. Как робкий студент, познавший первую любовь. Вы разожгли во мне забытые чувства, Беатрис, и я вдруг понял, что они могут сделать меня счастливым.

Это было так необычно и так по-парижски: влюбленность с первого взгляда, томление и признание. Красиво, словно из книги. Или так, словно кто-то захотел прожить свою жизнь, как книгу.

— Не ожидала такой искренности, — пробормотала Беатрис, не зная, что сказать.

На душе — полное смятение, все кажется сном, главой из книги, романтическим сонетом, но мужчина напротив — вот он, живой, настоящий. И настолько сильный, что взглядом освободил соседний столик.

— Я никогда не стану вам лгать, — мягко произнес Орк.

— Ваши слова похожи на признание, — выдавила из себя девушка.

— Уверен, вы слышали их немало.

— Но впервые от незнакомца.

— Вы знаете мое имя.

— И только.

— Что нужно еще?

— Чем я вас привлекла?

— Вы красивы. Романтичны. Когда вы задумываетесь, то начинаете хмуриться. Вы знаете эту книгу наизусть, но продолжаете носить с собой — вам приятно к ней прикасаться, перелистывать страницы, видеть знакомые строки напечатанными… А мне нравится смотреть на вас.