Аркада

Орк не сопротивлялся, он тоже скучал и потому приехал, но чувствовал, что в Париж его тянуло не только желание заглянуть в Оперу и полюбоваться «Джокондой». Город колдовской любви манил затосковавшего Орка томительным предчувствием Встречи и не обманул: словно извиняясь за дурацкую сцену с медузами, Париж подарил Орку одно из своих сердец. А словно смеясь — сделал это за столиком уличного кафе на Орлеанской набережной, за крайним столиком, до которого не часто доходил официант. За маленьким столиком, на котором с трудом поместились чашечка кофе и старомодная бумажная книга. И девушка за столиком, желающая казаться такой же старомодной: в берете, больших очках и легком летнем платье, оставляющем открытыми загорелые ноги. Девушка с пухлыми губами и тонким лицом. Темная шатенка с озорным взглядом и родинкой на левой щеке. Красавица с глазами… С огромными глазами… Когда она снимала smartverre — мир переворачивался перед ней уличным арлекином, стараясь отразиться в ее глазах во всей красе. Стремясь понравиться и заслужить улыбку.

Прекрасная девушка в коротком платье.

И ничего удивительного в том, что сидящие за соседним столиком крепыши обратили на нее внимание: сначала ощупали взглядами, немного подождали, убедились, что незнакомка одна, и предложили развлечься.

— Можно прямо в машине, видишь тот черный фургон? Это наш, а внутри побывало много белых подруг, и всем понравилось.

— Некоторые даже плакали от счастья.

Девушка старалась не обращать внимания на подначки, но парни не унимались, и никто не мог с уверенностью сказать, чем все закончится. Возможно, они посмеются и отправятся по своим делам. Возможно, покинув кафе, девушка действительно окажется в фургоне, а потом, плачущая, на тротуаре, не в силах вспомнить ни номер машины, ни лиц насильников. Да и кто поверит, что было насилие? За нормами нравственности в IV округе следили не менее жестко, чем в I, и любой судья при виде короткого платья скажет: «Провокация!» Так что единственная надежда девушки — на своих. Но семьи у белых маленькие, а кланами они жить отвыкли.

— У нас мало времени, поедем, поскрипим рессорами?

— Познаешь настоящих мужчин.

— Тебе ведь нравится сила?

Девушка хотела уйти, но не решалась, а не обращать внимания на развеселившихся парней становилось все труднее, и тогда Орк уселся за ее столик, выдержал коротенькую паузу на тот случай, если девушка потребует объяснений — к счастью, ей хватило ума промолчать, — после чего медленно, как будто только что понял, что рядом кто-то есть, повернул голову к соседям. Трое. Их всегда не меньше трех — только в стае молодняк чувствует себя уверенно, — и оставался один вопрос: уличные отморозки или воспитанные болтуны из благополучных семей? Как выяснилось через секунду, воспитанные болтуны — при виде Орка парни замолчали и отвели взгляды. Таковы правила: если женщина под защитой, она — табу. Можно, конечно, попытаться силой убрать защитника, но так поступают лишь уличные отморозки. А конкретно с этим защитником — небритым, недружелюбным, но мускулистым, загорелые лапы которого густо покрывали татуировки, — вряд ли согласились бы связаться и отморозки.

Парни расплатились и покинули кафе. Орк жестом подозвал официанта, а отпустив его, наконец-то посмотрел на девушку:

— Зачем вы здесь одна?

— Простите? — удивилась незнакомка, легким касанием делая стекла smartverre прозрачными.

— Лучше снимите их, — попросил Орк. — Мне нравятся ваши глаза.

Она смутилась, но взяла себя в руки. Подумав, подчинилась — убрала smartverre в футляр, но тут же попыталась перейти в наступление:

— Почему вы задали тот вопрос?

— Нет подруги, нет друга, брата или отца… — перечислил Орк, глядя в зеленые глаза незнакомки. — Вы здесь совсем одна, и я не понимаю — зачем?

— Зашла выпить чашечку кофе.

— И немного поскучать?

— Я люблю смотреть на реку.

— Живете неподалеку?

— Закончила Сорбонну и еще не переехала. — Она нежно прикоснулась пальцами к книге. — Не могу оставить любимый район.

И улыбнулась медлительной Сене. Сена блеснула в ответ.

— Но почему вы одна?

— Раньше мы ходили сюда компанией, но после выпуска все разлетелись. Мой друг в Марселе, и мы… мы больше не друзья… — Она вновь прикоснулась к книге. — Вы правы, я должна была понять разницу между студенческой компанией и одиночеством, но до сих пор подобных инцидентов не случалось.

— Вам везло.

— Возможно.

Они помолчали.

Девушка смотрела на Сену, Орк — на шпиль старого собора. Могло показаться, что все закончилось, но они понимали, что встреча едва началась.

— Я тоже надеялась на их воспитание, — тихо сказала девушка, показав, что правильно истолковала случившееся.

— И поэтому молчали?

— Они должны были остановиться.

— Видимо, вы им сильно понравились.

— А вам?

— Безусловно, — ответил Орк, глядя девушке в глаза. И он не считал нужным это скрывать. Нет, он считал нужным об этом заявить.

Она улыбнулась и поправила выбивающиеся из-под берета волосы, изо всех сил стараясь скрыть растерянность. Он смотрел на нее не отрываясь. Пауза затянулась, и первой сдалась девушка:

— Обычно мужчины теряются, услышав прямой вопрос.