Аркада

Оити вздохнула, но оставила вопрос без комментариев.

— Башня, — уверенно ответила Эрна, указывая пальцем на нужную точку. — Только она.

— Трудная цель, — вздохнула Вашингтон.

— Самая трудная, — уточнила Мегера. — Башню защищают профессиональные наемники из частной военной компании с опытом проведения серьезных боевых операций, дроны всех возможных модификаций, включая четыре ударные машины, автоматические пулеметные точки…

— Разве это законно? — не выдержала Карифа. — Кто им разрешил поставить пулеметные точки в центре города?

— Им плевать на законы, — пожала плечами Эрна. — Им приказали превратить башню в неприступную цитадель — и они превратили. Но падать духом не надо: в их силе кроется их слабость. — Тон Мегеры не оставлял сомнений в том, что она уверена в каждом слове. — Они превосходно подготовились к атаке многочисленной, но плохо подготовленной толпы и не подумали, что будут делать, если против них пойдут профессионалы.

— В чем отличие? — криво улыбнулась Оити.

— Отличие — в комплексе подготовительных мероприятий, — подтвердила Мегера. — С помощью дронов, которые вы закупили, я смогу нанести по Рокфеллер-центру удар РЭБ высокой мощности. Вся их система управления вырубится на три-четыре минуты.

— И автоматическое управление огнем? — недоверчиво прищурилась длинная.

— И автоматическое управление огнем, и связь с дронами, которые ослепнут и оглохнут, — подтвердила Мегера. — Но есть проблема… — Она увеличила нужную часть карты и указала на одно из зданий. — Семнадцатый полицейский участок на 51-й улице.

— Разве не всех полицейских уничтожили? — хмыкнула Карифа.

— Они сидят так же тихо, как мы, поскольку главная задача Семнадцатого участка — служить резервом охране Рокфеллер-центра, до которого они могут добраться за пару минут.

— А если доберутся, то накроют нас, — догадалась Нкечи.

— В Семнадцатом участке есть собственный, отлично подготовленный и великолепно оснащенный отряд спецназа, — сообщила Эрна. — Если они ударят нам в тыл, мы не устоим.

— Значит, нужно атаковать их, — твердо произнесла Вашингтон. — Одновременно с башней.

///

Дым.

Какую бы гадость ни устроили люди, главным признаком творимого ужаса был и всегда будет дым. И где бы ни случилась гадость: в Пакистане или Австралии, Канаде или Конго, в городе или в сельской местности, когда начинаются беспорядки, всегда приходит дым.

И сегодня он пришел в Нью-Йорк.

Поганый черный дым.

Горели дома и магазины, машины, автобусы и сбитые вертолеты, горели верхние этажи высоких зданий и перекрытые мосты. Огонь запекал Большое Яблоко, наполняя его небо черным дымом.

Лариса вернулась с террасы в гостиную, взяла со стола коммуникатор, выдержала несколько секунд, готовясь к разговору, набрала номер, а когда услышала "Алло?", испуганно спросила:

— Кастор, что происходит? — и по ее голосу было понятно, что Лариса с трудом сдерживает рыдания.

— Они поторопились! Эти придурки начали на пять дней раньше, и мы не успели провести эвакуацию!

— Что? Кто поторопился? — Лариса сделала вид, что ничего не понимает. — О чем ты?

— Не важно, — опомнился Розен. — Зачем ты звонишь?

— Догадайся, — прошипела в ответ миссис Феллер. Но прошипела не слишком зло, чтобы не разозлить собеседника. И чтобы переход от растерянности и страха к женской ярости не показался чересчур быстрым. — Я в городе, у себя в пентхаусе, и мне… мне очень страшно. Кастор, я боюсь!

— Все будет хорошо.

— Помоги мне, Кастор, мне нужно в убежище. Сол сказал, что ты еще не уехал из города…

— Ты разговаривала с дядей Солом?

— Конечно, — Лариса нервно хохотнула. — К кому мне еще обращаться? Мой муж в Вашингтоне, любовники разбежались…

— Все?

— Кастор, заткнись! Ты поможешь или нет?

— Вытащу я тебя, вытащу… — проворчал Розен, коротко переговорив с Гельмутом, начальником своей охраны. — Ты сможешь спуститься к подъезду?

— Наверное… Да, смогу.

— Хорошо, — еще одна пауза. — Лариса, мы за тобой заедем.

— Спасибо, милый.

— Будем ровно через пятнадцать минут.

///

Недостаточно просто начать убивать. Нужно, чтобы война стала частью города. Чтобы вошла в него не только дымом и стрельбой, выбитыми витринами и разбитыми авто, не только трупами на улицах, женскими рыданиями и громким смехом убийц — не только. Война должна войти внутрь каждого, обратившись или страхом, или злобой. Должна убедить, что есть лишь один закон — силы, и нужно либо его блюсти, либо ему подчиниться. Война должна набрать мощь — как цунами, а потом наброситься на мир, безжалостно топя его в себе. Не сметая, а поглощая. Наполняя собой каждую душу. Призывая нападать, защищать или бежать — других глаголов у войны нет.

И у тех, кто планировал кризис, все получилось: в Нью-Йорк пришла война.

Настоящая.

Патентованная.

Сначала "guerreros" и FN23, после полицейского разгрома к бойне присоединились мелкие банды, сообразившие, что есть возможность урвать жирный кусок, а затем достали оружие мирные граждане — когда поняли, что защищать их некому.

///

— Какова обстановка?