Аркада

— А может стать, — равнодушно сообщила Амин, располагаясь и закидывая ноги на стол. — А еще в твоей камере может оказаться парочка обожравшихся анаболиками качков, отбывающих пожизненное и обожающих жесткие мужские развлечения.

Крокодил посерел еще больше и угрюмо заметил:

— Я, может, и преступник, но у меня есть права.

— Права есть у живых, — с прежним равнодушием рассказала Карифа. — А ты объявлен мертвым. Юридически. И в настоящий момент являешься собственностью GS. Знаешь, почему я так поступила?

— В фургоне был твой друг? — сообразил Сечеле.

— Да, — подтвердила Амин. — Мой очень хороший друг.

А за своих друзей агенты GS мстят жестоко.

— Я надеялся, что там окажется местный полицейский, — пробормотал Дога.

— Тебе не повезло.

— То есть ты все равно меня убьешь?

— „Все равно“ — очень широкое понятие, — размеренно ответила Карифа, мягко проводя рукой по столешнице. И мысленно поздравив себя с тем, что выбрала правильную тактику и сумела без особого труда надломить Крокодила. — Во-первых, ты можешь умереть быстро и безболезненно, а не стать игрушкой обезьян, которых мы тут держим. Во-вторых, я могу сделать усилие и заставить себя думать, что ты не собирался взрывать фургон…

— Так и было!

— …и гибель моего друга — трагическая случайность.

— Клянусь!

— Но что мне поможет совершить это усилие? — задалась вопросом Карифа, разглядывая прикованного француза. — Помоги мне поверить, Сечеле.

— Как я могу помочь? — поинтересовался тот. — Согласиться стать осведомителем?

— Ты не сможешь, — поморщилась Амин. — Во Францию ты не вернешься, тебя сразу убьют, а здесь ты чужой и не сумеешь втереться в доверие к местным.

— Тогда что? — растерялся Крокодил.

Он очень хотел жить и готов был согласиться на любое предложение.

— У нас есть настолько дерьмовые задания, на которые агенты не соглашаются даже за очень большие деньги, — медленно произнесла Амин, прозрачно глядя на Сечеле. — У тебя же есть опыт, необходимый уровень жестокости и нет другого выхода.

— Понятно, — горько произнес Дога. — Хочешь, чтобы я стал беспощадной обезьяной, как качки, о которых ты только что говорила?

— Ты гораздо умнее, Крокодил, превращать тебя в обезьяну нецелесообразно.

— Просто грязные дела?

— Просто грязные дела, — подтвердила Карифа.

— И однажды вы меня убьете?

— Но ведь это „однажды“ может наступить через двадцать минут, — пожала плечами Амин. — А может не наступить никогда.

Потому что в такой большой организации, как GS, всегда найдется работа для такой большой скотины, как Дога.

— Ты ведь знаешь, что я соглашусь, — негромко сказал Сечеле.

— Знаю, — кивнула Амин.

— Этого достаточно, чтобы ты перестала желать моей смерти?

— Это основное условие, но есть еще несколько вопросов…

В действительности Карифа пока не решила, стоит ли оставлять Сечеле в живых — рана от гибели Захара не зажила и даже не зарубцевалась, но агенту требовалась информация, максимально правдивая информация о происходящем, а пряник в таких случаях помогает гораздо лучше кнута. Поверив, что ему сохранят жизнь, преступник проявляет такую заинтересованность в сотрудничестве, что рассказывает даже то, о чем не вспомнил бы под пытками.

— Почему в последнее время все стали покупать оружие?

— Потому что все боятся того, что будет, — немедленно ответил Сечеле.

— А что будет?

— Никто не знает, что именно, но неопределенность пугает еще больше. И поэтому все покупают оружие, ведь оно пригодится при любом раскладе: война, вулкан, революция — что бы ни произошло, лучше быть с оружием, чем без него.

— И никто не представляет, чего ждать? — недоверчиво прищурилась Карифа.

— Мы пьем из одного источника информации, — Крокодил слегка, насколько позволяли цепи, пожал плечами. — Шепот улиц, слухи, сплетни, страхи… Кто-то проговаривается, кто-то оговаривается, кто-то что-то подозревает… Никто не хочет перемен, но все догадываются, что мир готовится стать другим, и этого все боятся. А когда похожие на нас люди боятся, они тянутся к оружию.

— Мы не похожи, — отрезала Амин, которой резануло по душе брошенное бандитом „мы“. Как резануло и вчерашнее сравнение с оккупантами.

— Мы не похожи, потому что ты защищаешь закон? — поднял брови Сечеле.

— Да.

— А в каком законе разрешено пытать меня до смерти?

— Если ты еще раз скажешь, что мы похожи, интервью продолжится в ином ключе, — ровно произнесла Карифа.

Она знала, что не ангел, и часто сознательно нарушала закон. Но утешала себя мыслью, что идет на должностное преступление в борьбе с такими вот Крокодилами, пачкается в грязи, чтобы их не стало, и слова Сечеле привели агента в бешенство.

Однако Карифа умела сдерживать эмоции.

— И все-таки: почему оружие? Хотите устроить бойню?

— Хотим защититься, — Крокодил вновь приподнял плечи. — Бойню устроит Орк.

— Какую?

— Никто не знает.

— Что он собирается сделать?

— Война, вулкан, революция — выбирай.

— Твое предположение?

— Будет Конец Света, — ответил Крокодил с такой убежденностью в голосе, что Амин не сдержалась:

— Ты перебрал с наркотой?