Аркада

— Пациент, ухитрившийся взломать внутреннюю сеть?

— Я не пациент.

— Один из врачей?

— Нет.

— Просто развлекаешься?

— Да, — признался Манин. — Я взломал сеть и полностью контролирую происходящее в клинике. То есть могу контролировать, но не делаю этого, потому что мне достаточно просто наблюдать… Нас никто не слышит, а через тридцать секунд я сделаю фальшивую картинку для системы видеонаблюдения, и мы сможем говорить абсолютно свободно.

— Здесь всюду камеры? — осведомился Алекс.

— Да.

— И в туалете?

— Да.

— Это незаконно.

— Один из местных сотрудников наслаждается узкоспециальными сексуальными фантазиями.

— И работает здесь?

— В его фантазиях нет ничего запрещенного… кроме того, что он тайно снимает вас на видео… Но кто поверит психам?

— Никто не поверит, — согласился Алекс. — С этим охранником все ясно, а зачем сюда ходишь ты?

— Наблюдать за приговоренными, — честно ответил Манин.

— Это твоя узкоспециальная сексуальная фантазия?

— Кстати, почему вы говорите мне "ты"?

— Не обращай внимания, — отрезал А2. — Это последствия принудительной геннопсиходелической терапии.

— Психогенетической.

— То есть ты все-таки врач?

— Вы невозможны, — пробормотал Манин.

— Врываешься в головы приговоренных к счастью пациентов, выспрашиваешь у них историю болезни, а сам постанываешь от наслаждения, полулежа в геймерском кресле? — холодно осведомился Аккерман.

— Прихожу только к самым интересным случаям.

— Что забавного ты разглядел во мне?

— Я увидел нечто настолько глупое, насколько это абсолютно невозможно, — помолчав, ответил Манин. — Сначала не поверил тому, что увидел, проверил, снова не поверил и пришел.

— Ну здравствуй.

— Вы действительно не боитесь происходящего или делаете вид? Вы понимаете, что ваша личность исчезнет?

— Ты глухой или тупой? — рявкнул Алекс. — Ты вообще слышал, что я тебе говорил? Или ты настолько умный, что решил мне не поверить?

— Я действительно умный… — начал было Манин, но был немедленно перебит:

— Ты закольцевал видео?

— Да.

А2 резко повернулся к настенному монитору:

— Покажи свою рожу.

— Не покажу, — твердо отказался Манин.

— А вдруг ты мое психическое расстройство?

— Хорошо, что не сексуальное.

Замечание вызвало у Аккермана веселое изумление:

— О-па, мы, оказывается, умеем шутить?

— Что вас удивляет? — смутился Манин.

— Манера речи выдавала кретина. Такого же, каким прежде был я… — А2 пошатнулся и схватился за голову: — Дерьмо!

— Что случилось?

— Черт! — Аккерман сделал пару шагов и медленно опустился на кровать. Некоторое время молчал, постанывая от боли, а затем тихо спросил: — Извините, о чем мы говорили?

— Вы назвали меня кретином.

— Извините. — А2 выдержал паузу. — Кто вы? Неужели моя галлюцинация?

— Нет, я реален, — осторожно произнес не понимающий происходящего Манин.

— Значит, я не совсем рехнулся. — Алекс сдавил голову руками.

— Вы знаете, что сходите с ума?

— Для этого меня сюда и привезли, — вздохнул Аккерман. — Скоро я стану овощем… или маленькой девочкой сорока лет от роду.

— Одинокой сумасшедшей посетительницей клуба жестких наслаждений.

— Именно.

— Почему же вы не сопротивляетесь? — удивился Манин.

— Как? — простонал в ответ А2. — Бежать?

— Хотя бы.

— Меня поймают.

— А вы пробовали?

— Нет, но от того, что я попробую, ничего не изменится.

— Все так говорят.

— Меня поймают.

— Все так говорят.

— Вам хорошо рассуждать, сидя в безопасности, — простонал Аккерман, обхватывая себя за плечи. — А меня хотят убить.

— Меня тоже, — неожиданно сообщил Манин.

— Правда? — удивился Алекс.

— Клянусь.

Несколько мгновений А2 молчал, раскачиваясь на кровати, а затем поинтересовался:

— Пожалуйста, напомните, о чем мы говорили в первой части разговора?

— Вы назвали меня кретином.

— Об этом вы упоминали. Что еще?

— Остальное не важно. У вас заболела голова.

— И сейчас болит… Ничего не помню… — Аккерман огляделся. — Кто вы и зачем вы здесь?

— Я наблюдаю за пациентами, приговоренными к изменению личности, — сообщил Манин. — Смотрю, как их привозят, как с ними говорят, как они исчезают, превращаясь в других людей. Меня это слегка успокаивает… и позволяет отвлечься от собственного незавидного положения.

Алекс помолчал еще, после чего прищурился:

— Надеюсь, вы понимаете глубину собственного психического расстройства?

— Стараюсь об этом не думать, — честно ответил Манин.

— Боитесь?

— Я вынужден скрываться, то есть я в принципе не совсем в порядке, — сообщил Манин. — Боюсь, у меня развивается паранойя.

— И при этом вы склоняете к бегству меня, — едко заметил А2.

— Лучше быть живым психом, чем мертвым мертвецом.

— Ужасная тавтология.

— В какой части?

— "Живой псих" — отвратительное сочетание.

— Это не тавтология, — поразмыслив, ответил Манин.

— Не важно, сочетание все равно ужасное.

— Почему?

— Разве психи живут?

— У вас нужно спросить.

— Вряд ли смогу ответить, ведь я совсем недавно осознал себя сумасшедшим, но при этом… — Аккерман печально вздохнул. — Иногда я думаю: вдруг в глубине моей души действительно прячется маленькая девочка, превратившись в которую я обрету подлинное счастье?

Манин поперхнулся.