Аркадиана

Вера проигрывает и лезет под стол. На ее кукареку грузные немцы, колыхаясь целюллитом, подаются в сторону, а пожилой турок, полуутонувший в кресле со стеклянным чайным стаканом, проникается очевидным вниманием. Потом Вера вылезает на четвереньках, отряхивает коленки и отправляется к бару за напитками.

-- Возьми мне наконец пива! - кричу я. - Или вина возьми.

-- Больно резвая ты, матушка! - кричит она на весь холл.

-- Ну и что, - говорю я Светке. - Я отдыхаю или что? Почему я не могу отдохнуть по своему выбору? Вот не люблю я этих моралистов, ей-богу.

-- Вам, девки, надо играть в "медведь пришел", - говорит Светка, собирая карты.

Сквозь большие окна видно, как подъезжает автобус со свежими туристами. Они спускаются по одному и с озабоченным видом бродят вокруг. Непохоже, чтобы Москва... И не Питер, больно яркие... Потом ловят гида и окружают со всех сторон. Двое мужиков диковато озираются. Вид у них задумчивый. Заметив, что мы наблюдаем, они поднимаются к нам.

-- Девчонки, - конспиративно говорит один приглушенным голосом. - Где тут пиво просто так наливают?

Глаза у него умоляющие. Он ждет чуда, боясь убедиться, что не сбудется.

-- Вон там, - я показываю на уличный бар - а то зависнут в отельном так, что там ничего не достанется. Оба тут же исчезают, даже не поблагодарив.

-- Только нужно браслеты надеть! - кричу я им вслед, но они не слышат.

Возвращается Вера, обнимая прижатые к груди стаканы. Мне она передает красное вино.

-- На, пока есть, - говорит она. Похоже, смирилась с двухнедельным неизбежным. Два часа назад она говорила, что это не вино, а помои - но я в состоянии сама разобраться с местным винтажем, а пока он меня вполне устраивает. И не только меня. Я видела за ужином, как русский турист преспокойно наполнял из бочки двухлитровую пластиковую бутылку.

-- Мой пришел, - говорит Маша лаконично, поднимается с кресла на одной ноге, а второй совершает в воздухе лягушечьи толчки в пространстве. От лифта движется усатый турок, подходит к пожилому со стаканом. Оба о чем-то говорят. Сидящий упорно смотрит на Веру.

-- Он на тебя глаз положил, - замечает Маша, осторожно натягивая вторую вьетнамку.

-- А кто такой? - спрашивает Вера, косясь на турка сладкими наглыми глазами.

-- Партнер, - отвечает Маша. - Он совладелец. И его двоюродный брат, - она становится на обе ноги. - Ну ладно, я пошла.

-- Рожи... - тянет Светка и украдкой, прикрываясь поднятым плечом, показывает совладельцу язык. Совладелец не видит. Он пару минут не спускает с Веры неколебимых глаз, как с неживого предмета, а потом поднимается и уходит.

-- Ну что ж, - произносит Вера философски, рассуждая сама с собой. - Не портить же отдых. Коль скоро нельзя ждать милости от природы...

Ее ожидания не оправдались. Аниматор, которого она мне хвалила, оказался временно занят - работал с немецкой клиенткой. Клиентку я сегодня видела - крепкая тетка с плечами как у лесоруба, она вылезла из номера часа в четыре дня, щурясь на белый свет, тупо смотрела на толстых баб, прилежно занимающихся на лужайке аэробикой, и на лице у нее играла улыбка злорадства и искреннего непонимания одновременно. Она не представляла себе, как можно на отдыхе так бездарно тратить время. Рассказывали, что, увидев Лешу - аниматора - она одним махом разорвала на груди футболку, кинулась на него как дикий зверь, а дальше поехало... Картинка, в общем, и у нас знакомая, хотя ничего, молнией поражающего, я в Лешиной внешности не заметила. Обычный парень с мягкой улыбкой и славянской внешностью. В Германии такие должны мелькать в каждом пивном баре.

Светка смотрит на часы.

-- Когда, ты говоришь, автобус будет? - спрашивает Вера.

-- В десять, - отвечает Светка. Она упоминала, что повезет желающих на дискотеку.

-- Мы придем, - говорит Вера.

-- Я не приду, - говорю я. - Давайте, девки, без меня.

Мне уже сказали, что обратно придется переться пешком. И я вообще не понимаю, что это за веселье - прыгать и скакать под немелодичный грохот. Онанизм какой-то. Избыток сил надо тратить на море и мужчин, благо, каждой субстанции навалом.

-- Ты что? - налетает на меня Вера. - А что ты тут делать будешь?

-- Плавать, - говорю я. - За чем еще на море едут?

-- Ты же пьяная, - говорит Вера. - Ты утонешь! Тебе нельзя одну оставлять!

-- Это тебя нельзя на дискотеке одну оставлять, - говорю я. - Я меня в море можно. Я и днем была пьяная, не утонула ж. А и буду тонуть, так вытащат. Спасатели бдят.

Я плавала весь день. Я чувствую, что у меня вареный нос, даже под слоем крема от загара.

Вера, глядя куда-то в себя, провожает глазами ушедших.

-- Не знаю, - говорит она озабоченно. - У меня еще ни разу не было обрезанного мужчины... Было бы любопытно... Правда, он уже в возрасте... А у тебя были?

Я пожимаю плечами. Может, и были. В миру живем, всего не упомнишь.

-- Нет, - говорит Вера капризно. - Мне нравится не он. А его миллионы.

-- А есть они? - говорю я. - Тебе ж сказали: страна бедная... Коньяк в диковинном написании льют в пластиковые стаканы... Мы ж не на заработки.