Аркадия

Наконец, когда они приблизились один к другому, и каждый оглядел своего противника с головы до ног, они схлестнулись в неистовом порыве, вцепившись друг в друга неразрывной хваткой, при этом каждый заботился о том, чтобы не упасть, и напоминали они скорей двух разъяренных медведей или же мощных быков, сражающихся на лугу. Вот уже стало видно, как по телу борцов заструился обильный пот, а жилы их рук и ног выглядели разбухшими и ба-фовыми от прихлынувшей крови, настолько каждый стремился одержать победу. Но никто из них не мог не только бросить на землю, но и даже сдвинуть противника с места, и тогда Уранио, опасаясь, как бы зрителям не прискучило ожидание, воскликнул: «Сильнейший и отважнейший Сельваджо, наше промедление, как ты можешь убедиться сам, слишком затянулось: либо ты оторви меня от земли, либо я тебя; остальное мы предоставим воле богов». Так сказавши, он приподнял его от земли. Но Сельваджо, не позабывший своих уловок, в это время нанес сильный удар пяткой под коленный сустав с тем расчетом, чтобы подогнулись его ноги, и он повалился бы навзничь; и Уранио действительно упал под ним, беспомощный. Между тем раздались крики удивленных пастухов. И тогда пришел черед Сельваджо поднимать своего противника; он обеими руками обхватил его поперек груди, но из-за его большого веса и крайней натуги не смог удержать как должно, какие бы усилия к тому ни прилагал; и вот оба единоборца распластались в пыли. Напоследок они поднялись, в дурном расположении духа готовые начать третью схватку. Но Эргасто не хотел, чтобы их гнев заходил слишком далеко и, дружественно окликнув единоборцев, сказал им: «Неуместно сейчас так растрачивать ваши силы ради малой награды; победу присуждаю вам обоим в равной степени, и равноценные подарки получите вы». Сказав так, одному он подарил чудесный сосуд, а другому новую кифару, каждой струной гармонично звучащую, которой очень дорожил, ею утешаясь и смягчая свои душевные горести.