Аркай

— Даже разворот! Хорошенькие делишки творятся в этом доме! Сначала умыкают казённое имущество в виде пса, нарушают приказ. В заключение оскорбляют должностное лицо при исполнении служебных обязанностей. А кому за это отвечать, я вас спрашиваю? Прямо чудеса творятся в этом неуправляемом семействе. Стоит человеку на минутку отлучиться в океан — и на тебе: уголовное дело!

— Ты не причитай, Федя, не причитай, — сказала бабушка. — Ответ мы как-нибудь держать сумеем.

— Ой ли! Не уверен, — усомнился папа. — В сложившейся ситуации я должен отбыть на свой командный пункт для принятия решения. Так что, как говорили древние греки, бонжур, то есть до вечера.

— Папуля, древние греки так не говорили! — вскричала тут Люда. — Бонжур по-французски значит «здрасте»!

Но папы уже не было в доме. Нахлобучив свою просоленную фуражку, он решительно шагал в сторону причала.

— Решение принимать пошёл, — покачала головой бабушка. — Твоему Аркаю теперь некоторые деятели по стойке «смирно» козырять будут.

* * *

В субботу после уроков Зоя Николаевна попросила Люду подождать её на выходе из школы. Надо, сказала она, завершить кое-какие дела.

Погодка в тот день стояла швейцарская, — так папа иногда говаривал. Вспыхивала искорками свежая пороша, безветрие и тишина царили над сопками. Стар и млад стали на лыжи. Хотя, правда, какие же старики на Береговой? Бабушка, например, когда надевала голубой свитер и полосатую шапочку, совсем молодо выглядела на лыжах с яркой наклейкой. На лыжах выбиралась на прогулку и мама. У Люды тоже бережно хранились беговые, стремительно-узкие, с белой маркой «Вызу».

На Береговой лыжи берегли и холили, гордились ими. И в отпуске, будучи на материке, старались раздобыть лыжи последней марки.

Сенюков Вениамин пуще глаза берёг свои гоночные «Оулу», но всё равно предметом его мечтаний являлись принадлежащие Зое Николаевне пластиковые лыжи фирмы «Эстния» — невыразимо прекрасные и почти невесомые. На таких бегала сборная Союза. Будь у Сенюкова Вениамина такие лыжи, он никому не оставил бы малейших надежд на победу. Глядя, как маховым, широким шагом накатывает на лыжню классная руководительница, мягко и сильно отталкиваясь тростниковыми палочками, он испытывал лёгкую зависть. На Береговой у Зои Николаевны на лыжне соперников не было, и это являлось предметом гордости шестого класса.

В субботу только одна вахта оставалась на местах, сопки расцвечивались куртками и свитерами. Лыжники забирались на вершины, неслись, лавируя, вниз по склонам. Раскатиться места хватало. Все неровности, кочки и пни исчезали под снегом, лишь кое-где выглядывали из сугробов вершинки искривленных ветрами берёз. Пологие склоны с мягкими перепадами так и манили ринуться вниз, чтобы свистело в ушах да обжигало щёки упругим морозным ветерком. Случалось, падали лыжники, но это никого не пугало — катись, кувыркайся хоть до самых причалов. А ломаные лыжи да разбитые носы считались на Береговой признаком отваги.

Зоя Николаевна вышла на крыльцо, и следом за нею возник и Сенюков Вениамин, знающий точно, что без его участия никакое толковое дело не сладится. И Зента Пенкалис оказалась тут же.

— Почётный эскорт, — улыбнулась Зоя Николаевна. — Все готовы. Настроение решительное?

— Готовность номер один, — подтвердил Сенюков Вениамин. — В случае чего, запросим подкреплений.

Последние два дня он в школе не появлялся, и, удивительное дело, Зоя Николаевна не обратила на это внимания. Случай невиданный: ведь в шестом классе по списку числилось всего девять учеников. К тому же на памяти Люды Сенюков Вениамин не пропустил ни одного урока.

— Отлично, — сказала Зоя Николаевна. — Я полагаю, никаких «в случае чего» не предвидится. Мы просто окончательно расставим точки над i.

* * *

В кабинете командира Береговой наблюдалась необычная картина. Около командирского рабочего стола возвышалась кучка меховых вещей. Командир, заложив руки за спину, вышагивал из угла в угол. Метальник Савелий примостился на табурете у окошка и вид имел плачевный.

— Раскрутил ты это дело, Савелий Тихонович, — говорил командир, — а расхлёбывать приходится мне. Тут вот Иванов Фёдор явился, изложил разные свои гм… соображения. Звонки, понимаешь, телефонные, вопросы, требования. Движение общественности за свободу и жизнь рыжему Аркаю. Так? Причиндалов наволокли: рукавицы тут, унты, шапки, даже полушубок пожертвовали. Всё тебе подарки, чтобы оприходовал по своим святцам и от барбоса отвязался. Смекаешь, в какую историю мы влипли? Насмешка и издевательство. Я этот меховой инвентарь дарю тебе, разбирайся с ним сам.

— Спасибо за щедрость, — пробормотал Метальник Савелий. — Только у меня своя доля уже имеется.

— Да? Оперативно работают сторонники собачьей справедливости, — насмешливо сказал командир.

— Да не собачья она, человечья, — возразил Метальник.

Дверь в кабинет открылась без стука, и на пороге появилась молодая учительница, а за нею трое ребят.

— Вы, можно сказать, с группой прикрытия? — заметил командир. — У меня и рассадить всех негде.