Аркан общемировых историй

О произошедшем тут же узнали во всей Данаке, и Войнту пришлось нелегко, ибо ему пришлось отбиваться от вопросов не только как биологу, но и другу Сепи. Азтон попытался вызвать Войнта на дуэль по непонятной причине, но был быстро успокоен одним из высокопоставленных Гвардейцев, который заявил, что дальше он разберется сам.

Через несколько дней после исчезновения Сепи и Глума Войнт пришел к сгоревшей хижине, бросил к ней небольшой букет цветов, после чего спустился к берегу и долго всматривался в сероватую воду Бэрат.

Даже он не знал, живы эти двое или нет.

Но если живы…

Войнт молился лишь об одном – чтобы их не нашли Гвардейцы.

«Гнев прошлого бога»

Shiseru koibito wa torawareta Pandora ni…

(Умирающий любовник пойман в ящик Пандоры…)

MoidixMois, «Prophet».

То́нуль, главный город великой земли Ста́ниль, второй день подряд сотрясал низкий гул, который с каждым часом становился только громче, а потому не давал покоя жителям.

И тва́нтва Нён – он же правитель Станиль – был полон негодования. Причем не только потому, что гул вызывал приступы сильнейшей головной боли (для любого главного лица это – близкий вестник смерти) – вступая на престол, Нён клятвенно заверял всех подданных, что его правление ознаменуется долгожданным спокойствием, ибо в недавнем прошлом Станиль раздирали постоянные гражданские войны. И три года все было относительно спокойно, а тут – что-то такое, что таит в себе явную угрозу, ибо этот утробный звук мог принадлежать исключительно некоему чудовищу.

Но в первый день никто не спохватился – в Тонуль такое бывало, ибо считалось, что город стоит на месте древнего «поля жертвоприношений», а потому периодически из земли раздавались голоса мертвых, но довольно быстро затихали. А в этот раз все затянулось…

– Ми́рли, ты можешь мне сказать, где источник сего гула? – обратился твантва к своему первому советнику, пришедшему к высшему двору из монашеской обители – монахи Станиль традиционно обладали не только обширными знаниями, но и способностями к ясновидению.

Мирли, поглаживая коротко остриженную голову, внимательно посмотрел на императора и, скрывая усмешку, которая так и хотела скривить губы, поинтересовался:

– Вы только сейчас меня об этом спрашиваете, мой твантва?

– Мне надоело терпеть.

– Ах, вот оно что… – хмыкнул Мирли, мысленно ругая Нёна за присущий всем твантва Станиль эгоизм. – Я могу вам показать. Он находится недалеко…

– Недалеко?

– Рядом с колонной Дэ́ком.

– А я ведь тебя спрашивал в свое время про эту колонну… Вокруг нее сложено много мифов, и я был всегда убежден, что неспроста.

– Мифы не всегда правдивы, мой твантва…

– Видимо, сегодня – не тот случай. Собирай людей, Мирли – направляемся к колонне.

– Слушаюсь, мой твантва.

Мирли спешно удалился, а Нён, подперев рукой колючий подбородок, задумался – и мысли явно были о колонне.

Колонна Дэком стояла в двух кварталах от дворца твантва и представляла собой обычный металлический столб, достигавший в высоту восемнадцати метров – ширины же он был таковой, что в нем можно было запросто замуровать взрослого человека (мифы о замуровывании, кстати говоря, составляли «костяк» общего количества историй, связанных с колонной). Поразительно было другое: колонна стояла в Тонуль минимум десять веков и за это время не то что не проржавела насквозь – на ней не оставалось ни единой царапины, хотя желающих написать на поверхности колонны какое-нибудь неприличное слово было предостаточно (для защиты от таких вот личностей несколько лет назад колонну оградили невысокой оградой, что стало очередным анекдотом среди населения столицы, ибо никто не понимал, зачем защищать колонну, с которой делали все, что угодно, а ей все нипочем). Названо сие металлическое «чудо» было в честь некоего бога, известного еще в те времена, когда весь Платинум жил, как выражались на всех материках, без солнечных лучей. Для чего была поставлена эта колонна и почему ее назвали именно в честь Дэкома, история умалчивала – как бы то ни было, колонну старались особо не трогать, а со временем она стала одной из самых необычных достопримечательностей Тонуль.

И возле нее гул был особенно сильным – видимо, Мирли был прав насчет близости источника.

Собрав как минимум пятнадцать человек, Нён и Мирли отправились к колонне пешком, что ныне не совсем удивляло жителей Тонуль – вот когда Нён, только взойдя на престол, стал добираться до всех нужных мест исключительно пешим ходом (но в сопровождении свиты), это вызвало как возмущение двора (чтобы твантва передвигался по Станиль сам?!?), так и уважение среди простых людей.

Гул неожиданно усилился.

– Это потому, что я здесь появился? – справедливо предположил Нён.

– Не могу сказать однозначно, мой твантва, – потупил взор Мирли.

И тут присутствующие расслышали отчетливое повторяющееся слово:

– Тпи́нэ… Тпинэ… Тпинэ!

– Что это означает? – удивился твантва.

Мирли, просветлев в лице, пояснил: