Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

Резко выпустить приклад. Отпрыгнуть назад, наткнуться на стену, прыгнуть вбок. Лишившись противодействия, мокрица сильно качнулась, но не упала. Заглотнув исковерканный скорострел, метнулась ко мне.

*****!!

Мерран есть Мерран. Дома я бы оттолкнулась от подвернутого пространства, вскочила на крышу, с неё на забор, и скакала бы дальше, покуда хватило бы сил на свертку. Но здесь всё произошло наоборот. Невидимая пружина пнула под зад. Я с воплем полетела ногами вперёд, прямиком на Дарна.

Перила, стропила, изумлённое лицо директора. Пнув Дарна в грудь, я «взлетела» уже к потолку и уцепилась за небольшую люстру. Тут же что-то щёлкнуло, подалось вниз. Туда, где противно шелестя ногами, через парапет галереи лезла мокрица.

— Господь всесолнечный всемогущий, ****! — послышалось бормотание Дарна, — знавал я много женщин, но чтоб так…

Директор встал, кряхтя и потирая грудь. Увидел мокрицу, присвистнул. Замер. Люстра подо мной подалась на пол-ладони.

— Бей эту тварь! У тебя оружие! Бей! — заорала я.

— Чего? Чего ты там бурчишь? Говори нормально!

Извиваясь, мокрица поползла вперёд. Потом остановилась под люстрой. Потянулась ко мне, оставив на полу крохотную часть тела.

— Слушай, а ты ей нравишься, — прокомментировал Дарн, — это хорошо. Содержать их только трудно. Но я разрешаю. Животное редкое, в тот номер к Отто впи…

Со страшным скрежетом и брызгами штукатурки, люстра рухнула вниз. Часть её вертикальных труб воткнулась в деревянный пол, часть погнулась о панцирь мокрицы, часть придавила несколько ног насекомого. Спружинив о пространство, я приземлилась дальше по галерее.

— Ба-аа… да ты камойра… — задумчиво сказал Дарн, меряя меня взглядом, — хотя да. Что-то такое в тебе есть… Ну, тем лучше. Свою моружу поведёшь сама. На что приманивала-то? На рыбу или птичек?

— А… это… а… ээээ… каких пти… — вдруг я поняла, что говорю на родном сетерском, и замолкла.

Тем временем оглушённая мокрица привстала, заметалась. Выплюнула что-то под ноги директору. Потом свернулась и начала освобождать придавленные конечности.

— Та-ак… — Дарн пошевелил носком сапога остатки скорострела, — та-аааак… птички, значит…

Всю дорогу до лагеря мы не разговаривали. Дарн что-то насвистывал, пугая лесных обитателей, а я мысленно ругала себя, богов, судьбу, и долбанных насекомых. Почти половину пути пришлось провести на деревьях: мокрица увязалась следом, и то и дело пыталась подползти ко мне поближе.

На подходе к лагерю, мы наткнулись на Халнера. Он вышагивал по поляне и рыскал в траве, вытягивая и приторачивая к поясу тушки мелких животных, похожих не то на крыс, не то на белок.

— О, ещё один любитель питательных добавок, а? — фыркнул Дарн.

Потом, схватив меня за локоть, толкнул вперёд так, что я чуть не упала.

— Она не монайра, а камойра, ясно? Да ещё с Севера, походу! Шарила на тарабарщине своей! Чтоб следил за ней, понял? Глаз не спускать! Слышишь меня?

— Слышу, не глухой, — поморщился Халнер, — а я тебе сразу сказал, между прочим, что дело не чисто. Ладно. Трагедии тут нет, главное, на посту помалкивать.

— Еще бы! Да, и вот ещё что…

— А-ааа! — вскрикнула я, пытаясь прыгнуть на дерево: отставшая было мокрица опять тут как тут, и начала тереться о мои ноги.

Захохотав в унисон с Дарном, Халнер поймал меня в прыжке и переставил по другую от себя руку.

— Не визжи, они не кусаются, — проговорил он, ловко отпинав мокрицу прочь, — это не северная перужа, хоть и похожа. Чем умудрилась прикормить-то? Угрями?

— Железом, — ответил вместо меня Дарн, — скрострелом Тойбера, насколько понял по отрыжке. В попытке изощренного самоубийства.

— Ого-ооо, — протянул Халнер, и смерил меня тем же взглядом, как давеча Дарн, — а я-то всё думал…

— Вот думать надо лучше! — огрызнулся Дарн, — ладно, пошли. Жрать охота.

— Вообще-то ужин давно…

Директор не слушал, просто развернулся и потопал по едва заметной тропке между деревьями. Халнер вздохнул, почесал висок. Посмотрел на меня. Почесал щетинистый подбородок.

— Ну что, деятельница? Вперед!

Стоило пошевелиться, как из травы высунулась мокрица. Поползла ко мне. Я взвизгнула. Халнер закатил глаза. Сдернув тушку белкокрысы с пояса, бросил её на землю. Мокрица исчезла, из травы донеслось хрумканье. Бочком-бочком, я ушла на тропинку.

Сначала мы двигались молча. Потом я всё-таки спросила:

— Так что, ужин уже прошел? Это мы и вправду так долго?

— Да. Но это ничего, Хелия опять пирожков напекла, словно последний день живёт. Так что предлагаю чай. Заодно расскажешь, за что тебя закрыли.

— Сп-пасибо, а… в смысле закрыли?

— Осудили за что? Потому что если ересь, сдадим тебя на посту без разговоров.

— А… это… — до меня потихоньку начал доходить смысл слова «камойра», — убийство. Да. Вот. Убийство. Только это… причем тут суицид? Да, не знаю. Правда, не знаю! Так причем?

— Пффф… Да при том, что если хозяин Орр внезапно умрёт, особенно от руки своего… ну, назовем это. подопечного, то-есть, например, получит болт между глаз, этот подопечный тоже умрёт. Совсем умёт. Тут же. Орры сработают — и все. Даже Высокая кровь не поможет.