Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

А во стольнём а во городе во Киеве
Да у ласкова князя у Владимёра
Заводилось пированьё, стол-поцесьён пир,
Да про многих кнезей да руських боероф,
5. Да про тех поленичей да приудаленьких,
Да про тех про крисьянушок прожытосьних.
Ишша фсе на пиру да напивалисе,
Они фсе на чесном да наедалисе.
А Владимёр-княсь по гырёнки похажывал,
10. А сапок о сапок<г> да поколачивал,
Ишша скобоцька о скобоцьку побрякивал,
Да златыма-ти персьнями принабрякивал,
А русыма-ти кудрями принатряхивал,
А ис уст таки речи да выговарывал:
15. «Уш вы ой еси, могучия бог

атыри!Уш вы ой есь, поленици приудалые!
Уш вы ой еси, хрисьянушки прожытосьни!
Вы не знаете ли мне-ка богосужоной,
Богосужоной мне-ка богоряжоной:20. Наубел бы бела да наурус-руса,
Наурус бы руса, возростом высока,
Походоцька у ей была — павлинская,
Тиха рець-то у ей — да лебединская,
Глаза бы у ей — да как у сокола,
25. Ресници у ей — да как у соболя,
А черны-ти брови бы — как у черна бобра,
А как черны бы брови бы как у черна бобра?..»
А ишша большой хороницьсе за средьнего,
А средней хороницьсе за меньшыго;
30. От меньшого Владимёру ответу нет.
Выставал-де Иванушко Годенович,
А говорыл-де Валадимёру таково слово:
«Уш ты батюшко Валадимёр да стольнекиефской,
Уш ты ой еси, веть батюшко стольнекиефской!
35. Ты позволь-ко веть мне слово молвити,
Ишша слово мне молвити, рець говорити!»
Говорыл-де Владимёр да стольнекиефьской:
«Говори-ко, тибе-ка да чего надобно».
Говорыл-де Иванушко Годенович:
40. «Ишша ес<т>ь-де у Данила да Перемякина
Ишша та где Настасьюшка доць Девулисьня;
Да наурус она руса да наубел-бела,
Глаза-ти у ей — да как у сокола,
Ресници у ей — да как у соболя,
45. А брови у ей — да как у чорна бобра!»
Говорил-де Владимёр да таково слово:
«Уш ты ой еси, Иванушко Годеновиць!
Уш как веть можно у живого мужа жена отнеть?»
Говорыл-де Иванушко Годенович:
50. «Уш ты ой еси, Владимёр да стольнекиефской!
Мы пошлём-ко ко кольцю да брузоменьскому*,
Да ко тому ко столбу да ко немецькому!»
Ишша очень ети Владимёру реци полюбилис(е),
Ишша ети реци да фсе пондравились.
55. Говорыл-де старой казак Илья Муровиць:
«Погубит ты такого да фсё сокольчика, —
Не поимать тибе будёт белой лебеди!»
Ах ишша оцень ети реци Владимёру не пондравились,
Ишша ети реци ему не прилюбилисе:
60. «Уш вы ой еси, клюцьницьки-замоцьни(цьки)!
Вы подите-ко, возьмите старого казака Илью Муровца;
Да сведите его да во темной погреб,
Да не маленькой погреб — сорока сажон,
Сорока-де сажон да сорока локот;
65. Да замкните во замочик сорокпудною!»
Ишша тут веть клюцьницьки не ослышылись,
Ишша брали где Илеюшку во глубок погреп,
Повели где Илеюшку во глубок погреп,
А спустили Илеюшку во глубок погреп,
70. Замкнули в замоцик в сорокпудною.
Посылат-де Владимёр да стольнекиефской:
«Уш ты ой еси, Иванушко Годинович!
Ты съезди ко Данилушку Перемякину,
А зови-ко-се Данилушка на поцесьен пир
75. Хлеба-соли-де кушать да пива с мёдом пить».
Отправлялса тут Иванушко Годинович
Ко тому к Данилушку Перемякину,
Ко тому же ко Данилушку Перемякину.
Доежжаёт тут Иванушко Годенович,
80. Оставлял у Данилушка добра коня
Да во той-де в оградоцьки[215] во каменой.
Заходил тут Иванушко во белу грыню.
Тут-де говорыла-де Настасья да доць Девулисьня:
«Уш ты ой еси, невежа да ты невежишшо!
85. Пошто же ты, невежа, нынь приехала?..»
Говорыл-де Иванушко Годенович:
«Уш ты ой еси, Данилушко Перемякин сын!
Ах тибя звал-де Владимёр да хлеба-соли исть,
Хлеба-де соли исть да пива с мёдом пить!»
90. Уходил-де Иванушко Годеновиц.
Собиралса тут Данилушко Перемякин сын;
Говорыла-де Настасья доць Девулисьня:
«Уш ты ой еси, Данилушко Перемякин сын!
Пойдём-ко с тобой мы по цисту полю,
95. Ишша тут мы с тобой да прогуляимсе!»
Да поехали они да коня о коня,
Коня о коня поехали да седло о седло;
А просил-де Данилушко Перемякин сын,
Просил у Настасьюшки три стрелоцьки.
100. Да даваёт ему Настасьюшка деветь стрелоцёк.
«Ах уш ты ой еси, невежа да ты невежишшо!
Да нащо ты да що ты даваеш естолько стрелоцёк?..» —
«Уш ты ой еси, Данилушко Перемякин сын!
Ишша ети тибе стрелоцьки приго́дяцьсе!»
105. И тут они с ей да роспростилисе.
Поехал-де Данилушко на поцесьен пир.
Приежжаёт Данилушко на поцесьен пир,
Становил-де коня да фсё в оградоцьку,
Пошол-де Данилушко ко Владимёру.
110. Да стрецяёт его Владимёр да стольнекиефской.
Да садили-де Данилушка за передьней стол,
Подавали ему цяроцьку зелена вина,
Не маленьку чару — полтора ведра.
Не выпивал-де Данилушко фсей нонь цяроцьки.
115. Говорыл-де Владимёр да стольнекиефской:
«Да кому была служопка назначона,
А тобе-ка Данилушку служопка явлёна:
Где-ка съездить тибе где-ка во чисто полё
Ко тому-де кольцю да брузоменскому,
120. Ко тому же столбу да ко немецькому
Да за тем же зверишшом вор-кабанишшом!»
Пошол-де да он да со чесна пира
Ишша тот жа Данилушко Перемякин сын;
Он тут же Данилушко нев(е)селой:
125. Буйную свою голову повесил же.
А отправилса-де он да ф путь-дорожечку
Ко тому-де кольчю да ко немечькому,
Ко тому-де столбу да ко немецькому
За тем за зверишшом да вор-кабанишшом.
130. Он доехал до кольця да брузоменского,
До того до столба да до немецкого
А за тем за зверишшом да вор-кабанишшом.
А смотрит-де ф чисто полё во трубочку,
Смотрит-де Данилушко во трубоцьку;
135. Увидал он силушки веть множество, —
Ах на его-то п<о>лон* уш ка<к>, — немалая.
Он бил их, рубил фсе до единого —
Не оставил одного фсё на се́мена;
Поехал ко тому ко кольчю да немецкому,
140. Ко тому ко столбу да брузоменскому.
Ах ишша смотрил он да ф подзорну трубочку, —
Увидал он Василья да Перемякина,
Увидал-де Никитушку Добрынюшку.
Ишша тут становил да в матушку-сыру землю
145. Ишша то-де копьё да брузоменьскоё,
Скоцил он на то жа на востро копьё,
Закололса он тут да на востром копье.
Тут же Данилушку славы поют[216].
Приехали его братёлко родимой жа.
150. Да приехали Добрынюшка Микитиць млад;
Да заплакали они да громким голосом,
Ах поехали ко князю ко Валадимёру:
«Уш ты ой еси, Владимёр да стольнекиефьской!
Ишша тут жа Данилушку славы поют...»
155. А срежалса де Владимёр да тут стольнекиефско(й)
А ко той же Настасьюшки Девулисьни,
Да приехал он ко Настасьюшки ко Девулисьни,
Говорыл-де Владимёр да таково слово:
«Уш ты ой еси, Настасья доць Девулисьня!
160. Ты нейдёш ли за миня да замужество?..» —
«Уш ты ой еси, Владимёр да стольнекиефской!
Ты спусти миня, Владимёр, на столько времецька
Ишша съездить к Данилушку Перемякину
А роспростицьсе мне с Данилушком Перемякином!..»
165. Говорыл-де Владимёр да стольнекиефской:
«А поежжац-ко-се, Настасья доць Девулисьня,
Со тем жа с Никитушкой с Добрынюшкой,
А со тем жа Васильём да Перемякином».
Ат не видели поески богатырскою,
170. Только видели: во полюшки курёва стоит,
Курёва где стоит да дым столбом валит.
А да доехали они да до Данилушка —
Да заплакала Настасьюшка громким голосом.
Ишша тут жа Настасьюшка рець говорыла,
175. И тут жа Настасьюшка слово молвила:
«Уш ты ой еси, Василей да Пере(мя)кин сын!
Вы скажыте-тко-се Владимёру таково слово:
«Ишша не дал бы нам ноньче валятисе,
А придал бы нас к матушки к сырой земли!»
180. Ставила Настасья копьё да брузомень(с)коё
Во ту жа во матушку ф сыру землю,
А скоцила-де на востро копьё.
Тут жа Настасьюшки славы поют.
А отправились тут Васильюшко Перемякин сын,
185. Ишша тот же Добрьшюшка Некитиць млад —
Ишша тут они ко князю да ко Владимёру.
Да приехали ко князю да ко Владимёру,
Говорыли-де нонь Владимёру таково слово:
«Да наказывала тибе Настасья доць Девулисьня
190. Ишша тут слова очень нерадосьни,
Нерадосьны слова тут невесёлы:
А велела прыбрать да тут Владимёру —
Придать-де ко матушки к сырой земли;
Тут же Настасьюшки славы поют».
195. Говорыл-де Владимер таково слово:
«Уш вы ой еси, клюцьницьки-замоцьницьки!
Вы подите-тко ко погребу глубокому,
Выпускайте-ко старого казака да Илью Муровьця,
Отомкните-ко замочик да сорокпудною!..»
200. Ишша тут жа веть клюцьницьки не осльшылись,
Ишша тут жа где клюцьницьки не ослышылись;
Пошли где-ка клюцьницьки-замоцьницьки
Ко тому же веть погребу глубокому,
Ишша тут отомкнули замочик сорокпудною:
205. «Уш ты ой еси, старой казак Илья Муровиць!
Ишша звал тибя Владимёр да стольнекиефьской!..»
Ишша тут жа Илеюшка на столу сидит,
У его во руках да тут свеча горит,
Тут же где книгу сам читат.
210. «Уш вы ой еси, клюцьницьки-замоцьницьки!
Ах, що хочот Владимёр надо мной делати?..» —
«Мы не знам етого про его дело жа!»
А ставал тут старой казак
На тот же стул на дубовинькой,
215. А выскакивал тут веть с погреба,
Пошол-де ко князю ко Владимёру.
А прыходит он ко князю да ко Владимёру;
Говорыл ему Владимёр да таково слово:
«По-твоему тут, Илеюшка, фсё исполнилось!»
220. А засадил где Иванушка Годинова
221. Во ту жа где тёмну во темницю же.