Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

Уш как от моря, моря синего,
От того же от камешка от Латыря,
А от той же бабушки Златыгорки;
Уш как было у ей цядышко милоё,
5. Уш как милоё у ей цядышко любимоё,
А-й любимоё цядышко — Сокольницёк:
Он Сокольницёк-цядышко двенаццать лет.
А-й да ходил он гулял да на боярской двор,
А играл он с робятами по-робечески:
10. А которого схватит за руку — рука-та проць,
А которого схватит за ногу — нога-та прочь.
А-й да которого посерёдки — живота ле<и>шит.
А-й да доходят ети жалобы до матушки,
А пришли тут бояра ко матушки:
15. «Уш ты ой еси, бабушка Златыгорка!
А-й ишша ходит твоё да цядышко милоё,
Ишша ходит он гулять на боярьской двор,
А не маленьки только шутоцьки он зашуциват,
А-й играт он с детями не робечески,
20. И много наших детей да изуродовал:
А-й да которого схватит за ногу — нога-та прочь,
А-й которого схватит за руку — рука-та прочь,
А которого посерёдочки, — жывота леши́т;
А-й нельзя-ли его выслать вон из города?..»
25. А-й да приходит ейно цядышко милоё,
Уш как милоё цядышко любимоё,
А любимоё цядышко Сокольницёк.
И говорыла она ему таково слово:
«Уш ты ой еси, цядышко моё милоё!
30. Уш ты ходиш-гуляёш на боярьской двор,
А не маленьки шутоцьки зашуциваш,
А играш ты с робятами не робечески:
А которого схватиш за руку — рука-та прочь,
А которого схватиш за ногу — нога-та прочь,
35. А которого посёродочки — жывота лишиш;
А-й да приносят мне бояра жалобу,
И хотят они выслать да вон из города».
Говорыл е́ё-то цядышко милоё,
Уш как милоё цядышко ейно любимоё:
40. А-й уш ты ой еси, матушка моя родимая!
Ишша хто у мня есь да родной батюшко?
А-й ругают они меня да ноньце выблятком,
И выблятком ругают да всё сколотышом*,
А-й да сколотышом ругают зауголышом;
45. А-й ещо хто-ле у мня ес<т>ь да родной батюшко?
Говорыла его матушка да родимая:
«Уш как ес<т>ь у тебя да родной батюшко,
Во чистом поле старой казак Илья Муромец».
А хош тут веть Сокольницьку за беду стало,
50. За великую досаду показалосе.
А пошол нунь Сокольницёк ис светлой грыдьни,
Отворял он двери да с петы на пету,
Запирал он двери скрепка-накрепко,
А-й да пошол по улоцькам шырокиим,
55. А по тем-ле дорожечкам сторонныем.
А-й <и>шшо стретилась ему старушка престарелая:
«Уш ты ой еси, Сокольницёк-Наезницёк!
А идёш, Сокольницёк, не навеселе,
А повесил буйну голову со могуцих плец,
60. Потупил оци ясны в матушку сыру землю».
А-й говорыл тут Сокольницёк-Наезницёк:
«А-й ты поди проць, ты старушо́нышко;
А-й уш я пну я правой, — мокро пойдёт!..»
А-й говорыла ему старая старушецька:
65. «А-й хош как новы-ти кони ноньце се́дла бьют,
Тут стары-ти люди фсё поце[ни]вают».
А-й скоро прихватилса Сокольницёк-Наезницёк:
«Уш ты ой еси, бабушка-старушечка!
Ужа що же сказала не таково слово?..»
70. Говорыла ему старая старушецька:
«Ишша знаю я, у тибе що на уме, на разуме;
Ах нать тибе, Сокольницьку, веть доброй конь!» —
«Уш ты ой еси, бабушка-старушечка!
Ты не знаёш ли мне-ка коницька доброго?» —
75. «Уш ты ой еси, Сокольницёк-Наезницёк!
Ты поди-ли к своей да к родной матушки,
Приросплацьсе, прырожжальсе: да голова болит,
Голова-ли болит, да фсё серьцё шипит;
И захватит она тибя да фсё в охапоцьку,
80. Повалицце с тобой да на кроватоцку,
А заспит тут она да бог

атырским сном;Отвяжи-ко у ей да фсё шелкоф пояс,
Ишша ес<т>ь у ей тут да золоты клюцы;
Ты поди-ко, Сокольницёк, да во чисто полё;
85. Ишша ес<т>ь у родителя старого батюшка,
Ишша ес<т>ь в чистом поле глубок погреп,
И на том погребу да сер горюць камень:
Не велик он, не мал — да бо́тто люта пець;
И отвали ты, прыди, да етот камешок,
90. Отмыкай-ко замоцики немецкия,
А от(д)вигай задвижечки железныя,
Отворяй заслоночку чигунную:
А стоит-ли коницёк на шести цепях,
На шести-ли цепях да на шести замках.
95. Услыхаёт тут конь да лошать добрая,
Оборвёт тут веть конь цепи железныя,
Ишша выскоцыт конь да на сыру землю;
Ухвати-ко, Сокольницёк, правой рукой
За ту жа за уздицу за тасмяную, —
100. А скаци-тко, Сокольницёк, на добра коня!..»
А-й как пошол тут Сокольник к родной матушки.
Приросплакалса Сокольник да прирожжалилса:
«Уш ты ой еси, родима моя матушка!
Голова у мня болит да как серцо шипит!..»
105. Ой как схватила она его в охапоцьку,
Повалиласе с им да на кроватоцьку,
Заспала тут веть матушка богатырским сном.
А отвязывал Сокольницёк шелкоф поес;
А на том поесу да золоты клюцы.
110. А пошол нунь Сокольницёк во чисто полё,
А увидал нунь на поле сер горюць камень,
Не велик нонь, не мал — да бутто люта пець.
А потходит Сокольницёк к этому камешку,
А пнул этот камешок правой ногой:
115. Отлетел нунь камешок как щепиночка.
А-й отмыкал замоцьки да фсё немецькия,
А оддвигивал задвижечки железныя,
Отворял он заслоноцьку чигунную.
Ой услыхал нунь конь — да лошадь добрая,
120. А оборвал он ноньце веть шесть цепей,
Уш как шесть-ли цепей, уш как шесть-ли замкоф,
Ишша выскоцил конь да вон из погрёба.
Ухватил ну(нь) Сокольницёк правой рукой
А за ту-ли за уздицу да за тасмянную;
125. А скоцил нунь Сокольник да на добра коня —
Ишша горы-ти, долы промеж ног веть брал,
Ишша быстры-ти рецьки перескакивал;
Да приехал Сокольник да к новой кузнице.
Заходил нунь Сокольницёк в нову кузницу:
130. «Уш вы ой еси, да молодые кузнецы!
Уш вы скуйте мне-ка палоцьку буёвую,
Не велику, не малу — да сорока пудоф;
Уш вы скуйте-ко сабельку мне-ка вострую,
Не велику, не малу — да сорока пудоф;
135. Уш скуйте мне тугой лук розрыфцивой;
Ущ скуйте-тко стрелоцьки калёныя;
Уш скуйте-ко копейцо брузоменьскоё;
Уш скуйте вы тяги мне железныя;
Уш вы скуйте да латоцки кольчюжные;
140. И скуйте вы збруюшку ровно ф тры чиса,
Не скуете́ ли мне-ка збруюшки, голову сказню!»
И поехал Сокольницёк (к) родной матушки.
И приехал Сокольник к родной матушки.
Его матушка родима не пробудиласе.
145. А зашол нунь Сокольник да в светлу грыдьню,
А тогда его родимая пробудиласе.
Ишша дал ну Сокольник да во резвы ноги:
«Уш ты ой еси, родимая моя матушка!
Бласлови-тко мне да ф полюшко съездити,
150. Самого мне-ка показать да и людей посмотреть,
В могуцих плецах силы попробовать!»
Благословила его да родна матушка,
Благословила его да ф полё ехати;
И напекла-ли ему да подорожницькоф;
155. И надела ему да на праву руку
А надела ему она злаче́н перстень
А с такой с дорогой фсё со <в>ставочкой.
Говорыла она ему да таково слово:
«Уш ты ой еси, чадышко моё милоё!
160. Увидиш ты старого седатого,
А по имени старой казак Илья Муромец,
Ты скажы-ко целомбитьицо, ниской поклон!»
Уш как тут веть Сокольнику за беду стало
И за велику досаду да показалосе;
165. Не простилса со своей да родной матушкой,
А пошол ну(нь) Сокольник да ис светлой грыдьни,
А скакал тут Сокольницёк на добра коня.
А поехал Сокольник да к новой кузницы.
Кузнеца-ле ф кузницы не случилосе,
170. А припал ну(нь) Сокольник правым плецом,
Ишша вызнял Сокольник да ново(у)кузницу.
И заходил он Сокольницёк да в нову(у) кузницу:
И приготовлена збрую[244] да богатырская;
И надевал на сибя латоцки кольцюжныя,
175. И брал он фсю збруюшку богатырскую,
И за роботу оставил, да сколько(а) надобно.
И скакал тут Сокольник на добра коня,
А поехал Сокольницёк во чисто полё —
Уш как горы-ти, долы да промеш ног он брал,
180. Ишша быстры-ти рецьки да перескакивал,
Ишша выехал на шоломя ока́тисто.
Он гледел де смотрел ф трупку подзорную
А на фсе-ле на четыре а дальния стороны,
А увидел на чистом поле равно тры шатра.
185. А не маленьки таки шутоцки стал зашуцивать:
А выкиныват палоцьку под облако,
Ишша сам-от веть палки прыговарыват:
«Уш как я владаю палицей буёвою,
И так мне владать старым казаком да Ильей Муромцом!»
190. А буйной головой палку потхватывал;
Ишша палоцька о голову побрякиват.
Увидал тут старой казак Илья Мромец:
«Уш ты ой еси, Олёшенька Поповиц млад!
Поежжай-ко, Олёша, во чисто полё
195. И стань-ко ты в местицко в укромноё
И посмотри на удала да добра молоцца,
И какима забавами забавляиццэ,
Какима потехами потешаиццэ».
А скоцил тут Олёша на добра коня,
200. А поехал Олёшенька во чисто полё,
И стал он в местицко в укромноё.
А выкиныват Сокольницёк палоцьку под облако
И сам-от палки да прыговарыват:
«И как я владаю палоцькой буёвоей,
205. Ишша так мне владать да Илье́й Муромцом!»
А поехал Олёшенька ко белу шатру;
А приехал Олёша да ко белу шатру
И росказывал старому седатому,
А старому казаку да Ильи Муромцу:
210. «Уш как ес<т>ь у нас удалой доброй молодец, —
А не малыма потехами потешаиццэ:
Выкиныват палоцку под облако,
А буйной головой да он потхватыват,
И сам-от веть палки да прыговарыват:
215. «Уш как я владаю палоцькой буёвоей,
Уш так мне владать да Ильей Муромцом!»
А-й ишша Илеюшка не поваровал:
«Уш ты ой еси, Добрынюшка Микитиц млад!
Поежжай-ко-се, Добрыня, да во чисто полё;
200. Посмотри-ко на удала да добра молоцца,
Веть какима забавами забавляиццэ,
А какима потехами потешаиццэ, —
И стань веть в местицко в укромноё!..»
Как седлал он, уздал да коницка доброго,
225. А потстегивал двенаццать тугих потпругоф,
А тринаццату тенул церес хребетну кость, —
А не для-ради басы, да ради крепости;
А скоцил нунь Добрыня на добра коня,
А поехал Добрыня во чисто полё,
230. Ой стал он веть в местицко в укромноё,
Как и смотрит на удала да добра молоцца.
Выкинывал палоцку под облако,
Ишша он веть палки да прыговарывал:
«Уш как я владаю палицэй буёвоей,
235. И так мне владать старым казаком Ильей Муромцом!»
Ой как подъехал Добрынюшка Мекитиц млад;
А приехал тут Добрынюшка ко белу шатру,
Ишша сказывал ну(нь) старому седатому,
А по имени старо́му казаку́ И́льи Му́ромцу:
240. «Уш как ес<т>ь у нас удалой да доброй молодец,
Ишша ездит-ле он ну(нь) по чисту полю,
А не малыма забавами забавляиццэ,
А не малыма потехами потешаиццэ:
Выкиныват палоцьку под облако
245. (И невелика-ли палоцька — сорока пудоф!),
И сам он к палоцьки прыговарывал:
“Уш как я владаю палицэй буёвоей,
Уш так мне владать старым казаком Ильей Муромцом!”»
Ах ишша ясныя-ли его оци помутилисе,
250. А белыя-ти руцьки да розмахнулисе,
И могуция плечя его шевелилисе...
А седлал он, уздал да коницька доброго
Да потстегивал двенаццать тугих потпругоф,
А тринаццату тенул церес хребётну кость, —
255. А не для-ради басы, да ради крепости:
Не оставил бы доброй конь ф чистом поле.
Уш мало старой да розговарывал,
А-й да скакал он, Илеюшка, на добра коня,
А поехал Илеюшка во чисто полё,
260. А-й ишша приехал к удалу да добру молоццу.
Ишша съехалисе они да поздоровались,
И розъехались они да на тры попрышша.
Ишша съехались удалы да добры молоццы.
А ударылись палицами буёвыма, —
265. Во руках у их палицы загорелисе:
Ишша тем боём друг друшка не ранили.
А рубились они сабельками вострыма, —
Ишша сабли-ти востры да ишшорбалисе
А о те жа о латы да о кольцюжныя.
270. А-й да кололись они да копьями вострыма, —
Ишша копья по насадочкам свернулисе:
Ишша тем боём друг друга не ранили.
А тянулисе тягами железныма
Церес те-ли грывы лошадиныя:
275. Ишша тем боём друг друшку не ранили.
А скоцили, плотным боём-рукопашкою:
А водились они с утра до вечора.
У Илейки права ножецька подломиласе,
Лева ношка у Илеюшки подвёрнуласе, —
280. Улетел нунь Илеюшка на сыру землю.
А скакал тут Сокольник да на белы груди,
А выхватывал Сокольницёк цинжалой нош,
Да ростегивал латоцьки кольцюжныя,
А хотел-ли пороть да груди белыя,
285. А хотел ну(нь) смотреть да ретиво серцо.
Тут же Илеюшка Богу змолилсэ:
«Уш ты Спас-ли, Спас Многомилослиф!
Присвята ты Божья Мати, Богородица!
Я стоял-ли за церкви я за Божия,
290. Я стоял за манастыря почес<т>ныя;
Ишша вот-де Илеюшки-ли смерть прышла:
Как Илейки на чистом поле смерть не писана?..»
Вдвоё, втроё у Илеюшки силы прыбыло;
Он схватил[245] Сокольницка с белых грудей,
295. А бросил Сокольника о сыру землю,
Скоцил ну Сокольнику на белы груди,
А ростегивал латоцьки кольцюжныя,
А выхватывал Илеюшка цынжалой нож,
А хотел ну(нь) пороть да груди белыя,
300. И хотел он смотреть да ретиво серцо,
И сам говорыл да таково слово:
«Уш ты ой еси, удалой да доброй молодец!
Ты какой ли земли да какого города?
Ты какого оцца да какой матери?»
305. Говорыл ну Сокольницок-Наезницок:
«Уш я был бы у тибя да на белых грудях,
Я не спрашывал у тибя не роду, я не племени,
Я не спрашывал не отечесва, не молодечесва, —
Я порол бы у тибя да груди белыя,
310. Я смотрел бы у тибя да ретиво серцо!»
Ай мало Илейка стал розговарывать,
А хотел ну пороть да груди белыя.
Ухватил ну Сокольницок правой рукой,
А правой ну рукой да за цинжалой нош.
315. А скоцил тут Илейка да на резвы ноги,
Подымал ну Илеюшка Сокольницка:
Увидал на руки да он злачен перстень
С такой дорогой да со <в>ставочкой:
«Уш ты ой еси, чадо да моё милоё!
320. Уш как тибя, цядышко, именём зовут?
Умом-разумом, цядышко, глупёшенько,
Ты годами, моё цядышко, молодёшенько!» —
«Именём меня зовут да фсё Сокольницком,
Звеличают-то меня да фсё Наезницком!» —
325. «Поежжай-ко, цадышко, к родной матушки
И скажы родной матушки ниской поклон,
Ниско́й-ли поклон да целомбитьицо!..»
И мало Сокольник розговарывал,
А скоцил ну Сокольник на добра коня.
330. А поехал Сокольник да к родной матушки.
А приехал Сокольник к родной матушки,
Становил ну(нь) коня да не прывязана.
Не прывязана коня да не прыказана.
Заскоцыл ну(нь) Сокольник во светлу грыню —
335. А срубил он у матушки буйну голову
И вывёз он-ли да на чисто полё,
Россек во куски е́йну говядину,
Розбросал ну(нь) Сокольник по чисту полю
Ишша серым волкам да как на тарзаньё,
340. Ишша черным воронам да как на граеньё.
А поехал Сокольник да во чисто полё,
А приехал ну(нь) Сокольницёк ко белу шатру,
А выхватывал копейцо да брузоменскоё;
Забегал ну(нь) Сокольник во белой шатёр,
345. А спустил он копьём во белую грудь
А тому-ли старому да Ильи Муромцу.
А был на груди да крест серебряной:
Не могло-ли пробить да крес серебряной...
Пробудилса веть Илейка от крепка он сна,
350. А хватал ну(нь) Сокольника-Наезницка,
А выбрасывал Сокольника под облако,
А поставил он тут да как востро копьё.
Угодил ну(нь) Сокольник на востро копьё.
354. Уш как тут как Сокольницку славы поют.