Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 2

А-й собиралисе дружынушки хоробрыя,
Собиралисе дружынушки, соежжалисе.
Собралосе их да тут сорок калик
Да сорок бы калик да со каликою
5. От того же бы озера Маслеёва,
От того же бы от камешка да от серого,
От того же чюдна креста Леванидова.
Собиралось бы сорок калик со каликою;
Они клюцьки-ты, посошки испотыкали,
10. Они бархатны суноцьки исповесили;
Они Осподу Бог

у помолилисе,Во тешки́х-то грехах они простилисе;
Они клали тут заповеть да великую,
Да великую заповеть да цежолую:
15. «Мы пойдём веть нонь да в Ерусалим веть град
Ишша Осподу Богу помолитисе,
Во тешких-то грехах да нам проститисе,
Во Ердане-то реки покупатисе,
На плакуне-травы да покататисе.
20. Мы пойдём нонь да путём-дорожецькой,
Мы пойдём бы веть нонь да верой-правдою,
Верой-правдой мы пойдём да неизменною;
Ишше хто из нас, братцы, заворуицьсэ,
Ишше хто из нас, братцы, заплутуицьсе,
25. Ишше хто из нас, братцы, що соврёт веть що,
Ишше хто из нас, братцы, за блудом пойдёт, —
Не ходить до царей да до царевицей,
Не ходить до королей, до королевицей,
Нам судить таковаго веть своим судом:
30. По локоть отсекать да руки белыя,
По колен отрубать да ноги резвыя,
Промежду плецей тенуть бы да ретиво́ серьцё,
Ишша ясны-ти оци — да косицеми,
Да речис(т)-от езык да тенуть теменём,
35. Ишше сто́я копать да во матушку сыру землю,
Да копать таковаго по белым грудям!»
Собирали они да сумки бархатны;
Да пошли они, пошли да по цисту полю,
По тому бы де роздольицу да широкому.
40. Да идут-то дружынушки да хоробрыя,
Да настрецю веть им едёт фсё Владимёр-княсь.
Им веть стретилса княсь да остано́вилса,
Ишша сам он говорыл да таково слово:
«Уш вы ой есь, калики перехожыя!
45. Уш вы где ноньце были, вы куды пошли?»
Отвецяли тут калики перехожыя:
«Мы пошли бы веть нонь в Ерусали́м-горот<д>
Ишше Осподу Богу да помолитисе,
Во тешки́х-то грехах да фсё проститисе,
50. Во Ердане-то реки, братцы, покупатисе,
На плакуне-травы да покататисе!»
Говорыл им Владимер таково слово:
«Уш вы ой еси, калики перехожыя,
Перехожыя калики переброжыя!
55. Уш вы спойте-ка мне фсё еле́ньской стих:
Не слыхал бы веть я стиху́ еле́ньского!»
Они клюцьки-ти, посошки испотыкали;
Они бархатны суноцьки исповесили;
Да садилисе дружынушки во единой круг,
60. Во единой бы круг да на зеленой луг;
Да запели они да тут еленьской стих,
Да запели бы они да тут фполголоса:
Мать сыра-та земля потресаласе,
Да в озёрах вода да заплескаласе,
65. Во цистом поле травоцьку залилеело[159],
А-й увалилса наш Добрыня со повозочки,
Да Олёшенька Поповиць со запяточок.
Да одва-то Владимер да слово вымолвил:
«Перестаньте-ко вы петь да еленьской стих...»
70. Ишше тут-то они калики да уништожылись.
Говорыл им Владими(е)р таково слово:
«Пойдите́ вы, калики, да ф красен Киеф-грат;
Прыворацивайте ко князю да на широкой двор,
Прыворацивайте да хлеба-соли исть,
75. Хлеба-соли бы исть да перевароф пить,
Перевароф бы пить да опоцев* дёржать!»
Роспростилисе фсё со князем со Владимерым,
Ишша брали-то они суноцьки-те бархатны,
Ишша брали они суноцьки дорожныя.
80. Да прышли веть они да ф красен Киеф-грат;
Да прышли они ко князю к шыроку двору,
К шыроку бы двору да ко красну крылцу.
Заходили они да во светлу грыдьню,
Они Господу Богу помолилисе,85. На фсе стороны цетыре поклонилисе.
Выходила тут кнегинушка Опраксея:
«Уш вы здрастуйте, калики перехожыя!»
Да они ей говорыли таково слово:
«Ишша здрастуёш, кнегинушка Опраксея!»
90. Ишша стала она у их да веть выспрашывать,
Ишша стала она да фсё выведывать:
«Уш вы где жа нонь были, вы куды пошли?
Уш вы што же вы чюли, што вы видели?»
Отвецяли бы калики перехожыя:
95. «Уш мы шли бы, брели да по чисту полю,
Ишше стретили мы князя-та Владимера,
Да заставил веть нас петь да фсё еленьской стих;
Да садилисе мы во единой крук<г>
Во едино-от крук да на зеленой лук<г>,
100. Да запели ему да фсё еленьской стих,
Да запели веть стих да фсё фполголоса:
Увалилса тут Добрынюшка со повозоцьки
Да Олёшенька Поповицёк со запяточок, —
Перестали мы петь да тут еленьской стих,
105. Да прошшалисе мы со-с князём да со Владимером;
Ишша он нам говорил да таково слово:
Да велел прыговоротить да на шырокой двор,
Хлеба-соли бы исть да перевароф пить;
Мы нонице пошли да в Ерусалим-горот
110. Ишше господу Богу помолитисе,Во тешких-то грехах да нам проститисе,
Во Ердане-то реки да покупатисе,
На плаку́не-то травы да покататисе!..»
Говорыла кнегина да таково слово;
115. «Уш вы те жа люди фсё дорожныя!
Вы садитесь-ко топере за дубовы столы
Хлеба-соли бы исть да перевароф пить!»
Ишше тут бы они да напивалисе,
Со дорожецьки они да наедалисе,
120. Ишше зделались калики да пьяны-весёлы;
Ишша надо бы им да опоцеф дёржать.
Розвели они их да по своим местам.
А один-то из их да фсё прикрасен был,
Ишша тот жа Миха́йло Михайловицёк.
125. Да влюбиласе в его кнегинушка Опраксея
Да дала бы ему особу спаленку.
Повалилисе спать да опоцеф дёржать.
Да лежал-то Михайла Михайловицёк
Да во тёплою во спаленки в особою.
130. Во темной-то ноци да во первом цесу
Посылала бы кнегинушка Опраксея
Да зовёт бы Миха́йла да Михайло́виця
Во свою-ту бы она во тёплу спалёнку.
Отвецял-то Михайло Михайловицёк:
135. «Мне нельзя итти к ей во тёплу спаленку:
У нас кладена заповедь да великая,
Да великая заповедь да цежолая:
Ишше хто из нас, братцы, заворуицьсе,
Ишша хто из нас, братцы, заплутуицьсэ,
140. Ишше хто из нас, братцы, за блудом пойдёт,
Не ходить нам до царей да до цяревицей,
Не ходить до королей, до королевицей,
Нам судить бы таковаго да фсё своим судом:
По локот-то отсекать да руцьки белыя,
145. По колен-то отрубать да ношки резвыя,
Промежу плеци тенуть да ретиво серьцё,
Да речист-от езык да тенуть теменём,
Ишша ясны-ти оци — фсё косицеми,
Да живаго бы копать по белым грудям!..»
150. Продолжаласе тут да ноцька темная.
Во темной-то ноци да во фтором цесу
Прыходила бы кнегинушка Опраксея,
Говорыла бы она да таковы реци:
«Уш ты ой еси, Михайла да Михайловицёк!
155. Ты пойдём-ко со мной да ф спальню тёплую,
Сотворим мы с тобой любофь сердесьнюю!»
Отвецял тут Михайла да Михайловицёк:
«Мне нельзя итти с тобой да в спальню тёплую:
Да положона у нас заповедь великая,
160. Да великая бы заповедь цежолая!»
Во темной-то ноци да во третьём цесу
Прыходила бы кнегинушка Опраксея:
«Уш ты ой еси, Михайла да Михайловицёк!
Ты пойдём бы со мной да во тёплу спаленку,
165. Сотворым мы с тобой любофь сердесьнюю!»
Отвецял ей Миха́йло да Михайло́вицёк:
«Мне нельзя итти с тобой да во тёплу спаленку:
Да положона заповедь-та великая,
Да великая заповедь де цежолая:
170. Ишше хто из нас, братцы, заворуицьсе,
Ишше хто-то из нас да заплутуицьсэ,
Ишше хто из нас, братцы, как соврёт веть што,
Ишше хто из нас, братцы, за блудом пойдёт,
Не ходить нам до царей да до царевицей,
175. Не ходить до королей, до королевицей,
Да судить нам таковаго да своим судом:
По локот отсекать да ручки белыя,
По колен отрубать да ножки резвыя,
Промежду плецей тенуть бы да ретиво́ серцо,
180. Ишша ясны-ти оци бы — фсё косицеми,
Да рецист-от езык да тенуть теменём,
Ишша сто́я копать да по белым грудям».
Да на то тут кнегинушка россердиласе;
Положила ему цяроцьку серебрену,
185. Положыла она цяроцьку в его суноцьку,
Ис которой бы цяроцьки княсь с приезду пьёт,
Он с приезду-ту пьёт и на отъезде пьёт.
Да проходила у их да ноцька темная.
Да пошли бы они да тут отправились
190. По пути бы они да дорожецьки,
По тому жа они да по цисту полю.
Да во ту бы пору было да во то времё
Да приехал бы Владимер да из чиста поля,
Ис того же роздольица было шырокого.
195. Захотелось бы ему да фсё напитисе
Да ис той бы цяроцьки серебреной.
А хватилисе цяроцьки серебреной,
Да у их-то она да не оказаласе.
Отвецяла тут кнегинушка Опраксея:
200. «Нацевали бы калики да перехожыя,
Не унесли ли они да цяру серебрену?..»
Да послали они да посла скорого.
Да наехали калик да на чистом поле,
Закричали веть тут да громким голосом:
205. «Уш вы ой еси, калики перехожыя!
Нацевали вы у князя у Владимера;
Не попалась ли к кому цяроцька сиребрена,
Ис которой бы кнесь да на приезде пьёт,
На приезде-то пьёт да на отъезде пьёт?..»
210. Ишша тут-то калики остановилисе;
Они клюцьки-посошки испотыкали,
Они бархатны суноцьки исположыли;
Ишше стали они кажно́й розвязывать,
Ишше стали они цяроцьку поискивать,
215. Да нашли они цяроцьку серебрену
Да у того́ де у Михайла да Михайло́виця.
Ишше отдали ця́роцьку серебрену;
Ишше стали судить его своим судом:
По локтям отсекать да руцьки белыя,
220. По колен отрубать да ношки резвыя,
Да рецис-тот езык да тенуть теменём,
Ишше ясны-ти оци — фсё коси́цеми,
Промежду́ плецей тенуть да ретиво серьцё,
Ишше сто́я закопали да по белым грудям.
225. Ишше тут бы Михайлушку славы поют.
Собиралисе дружынушки хоробрые
Да пошли они калики да по чисту полю,
По тому жа роздольицу шырокому.
Да идут по цисту полю, оглянуцьсе,
230. За има-то Михайла да назади идёт!..
Да казнили они да во фторой након:
Закопали его да во сыру землю,
Ишше сто́я закопали да по белым грудям.
Да пошли они калики да по цисту полю,
235. По тому же роздольицу широкому.
Ишше шли они калики да огленулисе:
Да Михайло Михайловиць да назади идёт!..
Говорили-то они промежду́ собой:
«Занапрасно мы нонице веть его казним,
240. Ишше цюдо-то цюди́т ноньце явноё!»
Дождалисе они да фсё товаришша,
242. Дождалисе его — да как с има пошол.