Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

А да ко тому было ко морю, морю синёму
А ко синёму как морюшку Студёному,
Ко тому было ко камешку-ту ко Латырю,
А ко той как бабы да ко Златыгорки
5. А к ней гулял-ходил удалой веть доброй молодець,
А по имени старой казак Илья Муромець.
Он ходил-гулял Илеюшка к ней двенаццэть лет,
Он веть прижыл ей чадышко любимоё.
Он задумал стары

ехать во чисто полё;10. Он веть стал где Златыгорки наговарывать
Наговарывать как крепко ей наказывать,
Оставлял он веть ей ноньче свой чудён крес,
Он ище оставлял с руки злачен перстень:
«Уш ты ой еси, баба да фсё Златыгорка!
15. Если сын у тя родицьсе, оддай чудён крес(т);
Если дочь у тя родицьсе, оддай злачен перстень!..»
А поехал тут старой казак во чисто полё.
Много-мало тому времени минуицьсе, —
А от той-де от бабы от Златыгорки
20. От ней рожаицсэ молоденькой Сокольницок.
Он не по годам ростёт Сокольник — по часам:
Каковы-то люди в людях во сёмнаццать лет,
А у нас был Сокольницёк семи годов.
Ишше стало Сокольнику двенаццэть лет.
25. А тут стал выходить да на красно крыльцо,
Он зрить-смотреть стал ф трубочьку подзорную:
Во-первы-ти он смотрел нонь по чисту полю,
Во-фторы-ти он смотрел нонь по синю морю,
Во-третьи-ти он смотрел на соломя (так) окатисто,
30. Во-последни он смотрел на стольне Киев-град.
Он задумал съездить взять веть крашен Киев-град.
Он веть стал просить у маменьки благословленьиця:
«Уш ты дай мне-ка, мать, благословленьицё
Мне-ка съездить добру молоцьцю на чисто полё!»
35. А даёт ёму маменька благословленьицё,
А даёт ёму родима, наговариват:
«А поедёш, моё дитятко, во чисто полё;
А наедёш ты ф чистом поли на старого:
А борода-та у старого седым-седа,
40. А голова-та у старого белым-бела,
А пот старым-то конь был наубел он бел,
Хвост-от, грыва у коня была черным-черна;
До того ты до старого не доежживай,
Не доежживай до старого — с коня скаци;
45. До того ты старого ты не дохажывай,
А тому где старому ниско кланейсе:
А веть тот тибе старой казак — родной батюшко!»
А веть тут ето Сокольнику за беду пришло,
За велику за досаду показалосе.
50. А снарежалсе тут Сокольник ф платьё ф цветноё,
Одевал он на себя збрую богатырскую.
Выводил тут Сокольничок добра коня;
Он седлал-уздал Сокольничок добра коня:
Он на коничька накладывал сам потничьки,
55. Он на потнички накладывал фсё войлучки,
Он на войлучки седёлышко черкальскоё
О двенаццэти пот(п)руженьках шелковых-е,
Он тринаццату потпругу — церес хрибётну кость
Церес ту церес степь лошадиную.
60. Тут заскакивал Сокольник на добра коня.
А не видели, Сокольник как на коня скоцил,
Только видели, Сокольник как ф стремяна ступил;
А не видели поески богатырьское,
Только видели: во полюшки курева стоит,
65. Курева где стоит — да дым столбом валит.
А тут выехал Сокольник на чисто полё,
Он и стал по чисту полю розъежживать.
Он и ездит во поли, потешаицьсе,
Он тотарьскима утехами забавляицьса:
70. Он и свищот копьё своё по поднебесью,
Он и правой рукой бросит, левой потхватит;
Он веть сам ко копейцю приговарыват:
«Уш я коль лёкко владею нонь тобой, копьё,
Столь лёкко мне повладеть старым казаком!»
75. А по утрицьку-утру было ранному,
По восхожому солнышку как было красному
Выходил тут стары казак из бела шатра.
Он зрил-смотрел во трубочьку ф подзорную:
Он первы-ти смотрел на стольне Киев-град,
80. Во-фтори-ти он смотрел да по чисту полю;
Он завидял во чистом поли неприятеля.
А да заходил тут старой казак во белой шатёр:
«Уш вы ой еси, удалы добры молоцьци!
А готово[109] те спать, да вам пора ставать,85. А пора вам ставать, дак время ехати,
Уш нам ехать веть надо во чисто полё:
В поли ездит ес<т>ь удаленькой доброй молодець.
У нас ехати Ивашку Долгополому, —
У нас то было дитятко едрёноё
90. А едрёно оно дитятко непроборноё, —
Понапрасно погубит свою буйну голову.
У нас ехать Олёшеньки Поповичю, —
У нас то было дитятко несильнёё,
Умом-раз(ум)ом дитятко заплыфьциво, —
95. Понапрасно погубит свою буйну голову.
У нас ехать Добрыни сыну Микитичу, —
У нас то было дитятко едрёноё
А едрёно было дитятко то вежливо
Было вежливо дитятко очесливо, —
100. Он и можот добра молоцьця принаехати,
Он и можот ёго да приобъехати,
Он и можот добру молоцьцю и цесь воздать!»
Тут и стал где Добрынюшка снарежатисе:
Надевал он на себя латы кольцюжныя,
105. Надевал он где платьцё-то цветноё,
Надевал он на сибя збрую богатырьскую.
А пошол тут Добрынюшка из бела шатра,
Выходил тут Добрыня из бела шатра,
Он седлал-уздал Добрынюшка добра коня,
110. А заскакивал Добрынюшка на добра коня,
Он поехал Добрыня во чисто полё.
Выежжал тут Добрынюшка на чисто полё,
Он наехал Сокольника во чистом поли.
Он наехал ёго да приобъехал же,
115. Он соскакивал Добрынюшка со добра коня,
Он тому где молоцьцю сам ниско кланялса:
«Уш ты здрастуй, удаленькой доброй молодець!
А которого ты города, коей земли?
А которого оцьця ты, коей матери?
120. Тибя как, молодець, нонь именём зовут,
Тибя как величают по извотчины?
А куда ты нонь едёш, куда путь дёржыш?»
Отвечал тут удалой доброй молодець:
«Уш я еду к вам на славной крашен Киев-град,
125. Уш я руських богатырей повысмотрю,
Я на сабельку богатырей повырублю,
На бумажечьку богатырей вас повыпишу,
Я на быстру на реченьку повысвищу.
Уш я старого казака конём стопчю,
130. Я Владимеру князю голову срублю,
А кнегину-ту Опраксею за себя возьму,
Уш я Киев-от горот весь огнём сожгу,
Уш я церкви-ти Божьи фсе под дым спущу!..»
А тут заскакивал Добрынюшка на добра коня,
135. А поехал Добрыня ко белым шатрам.
А приехал Добрынюшка ко белым шатрам,
Заходил тут Добрынюшка во белой шатёр,
Говорил тут Добрыня таково слово:
«Уш ты ой еси, старой казак Илья Муромець!
140. Уш там ездит в поли молодець — не моя чота,
Не моя чота ездит, не моя ровня.
А да он того-ле он от моря да моря синёго,
Он от синёго веть морюшка Студёного,
От того он от камешка от Латыря,
145. Да от той он от бабы от Златыгорки;
А зовут ёго молоденьким Сокольником.
Он веть едёт к нам на славен крашен Киев-град,
Он и хочот нас богатырей повысмотреть,
Он на сабельку богатырей нас повырубить,
150. На бумажечьку богатырей повыписатъ,
Он на быстру на реченьку повымётать,
Тибя старого казака конём стоптать,
А Владим(ер)у князю голову срубить,
А кнегину-то Опраксею за себя взамуш взять,
155. Хочот Киев-от горот весь огнём сжекчи,
А как церкви-ти Божьи фсе под дым спустить!»
А тут-де старому за беду пришло,
За велику за досаду показалосе.
Тут и стал где стары казак снарежатисе,
160. Поскоре того Илеюшка сподоблятисе:
Надевал он на себя латы кольцюжныя,
Надевал на себя он платьё цветноё,
Он и брал с собой збрую фсю богатырскую.
А пошол тут старой казак из бела шатра,
165. А седлал-уздал стары казак добра коня,
Он поехал старой казак ф чисто полё,
Он наехал Сокольника на чистом поли.
Заревел тут Сокольник по-звериному,
Засвистел тут Сокольник по-соловьёму,
170. Зашипел тут Сокольник по-змеиному:
Тут и матушка сыра земля потряхаласе,
А сыры-ти тут дубы погибалисе
А вёршиной за комель заплёталисе,
А сухи-ти веть дубы поломалисе,
175. У Илеюшки доброй конь пал накарачь.
Он и бил стар коня нонь по крутым бедрам,
Он и сам ко коню стар приговарыват:
«Уш ты ой еси, конь мой, травяной мешок!
Не слыхал ле ты порёву звериного,
180. Не слыхал ле ты пошыпу змеиного,
А того где ты свисту соловьиного?»
У Илеюшки конь тут осержаицсэ,
От сырой земли конь дак отделяицсэ.
Он наехал Сокольника на чистом поли,
185. Он наехал ёго и приобъехал же,
Он и сам говорил стар таково слово:
«Уш ты ой еси, удалой доброй моодець!
Не застрелил ясна сокола — теребиш же;
Не убил добра молоцца — ездиш-хвастаёш!»
190. А не две тут грозных тучи сокаталосе, —
А два сильних богатыря соежджалосе.
Они съехались на сабельки-ти вострыя, —
У их востры-ти сабли пощорбалисе:
Они тем боём друг друга не ранили.
195. Они съехались на копья брусаменьчяты, —
По насадочькам копья повертелисе:
Они тем боём друг друга не ранили.
Они съехались на палици боёвыя, —
А боёвы у их палици поломалисе:
200. Они тем боём друг друга не ранили.
А скакали молочьчи тут со добрых коне(й)
А схватились крепким боём-рукопашкою.
А боролись они с утра день до вечора,
А со вечора боролись до полуночи,
205. Со полуночи боролись до бела свету;
А фсёго они боролись трои суточьки.
А по щасьицю тут было по Сокольникову,
По нещасьицю было по Илеюшкину
Поткатилась у старого ношка правая,
210. Промахнулась у старого нога левая,
А тут падал-де старой казак на сыру землю.
А заскакивал Сокольник на белы груди;
Он не спрашивал не имени, не вотчины,
Не отечества не спрашывал, не молодечества,
215. Вынимат из-за налучья свой вострой нош,
Он ростегиват пугофки вольячныя,
Он и хочот пороть ёго груди белыя,
Он и хочот смотреть да ретиво серцо.
А веть тут-де старому за беду пришло,
220. За великую досаду показал(ос)е;
А змолилса тут старой казак Илья Муромець:
«Уш ты ой еси, Спас да Многомилослиф,
Присвята мати Божья, Богородичя!
Не стоял ле я за веру православную?
225. Не стоял ле я за черкви-ти за Божыя?
Не стоял ле за намастыри (так) покрашоны?
Не стоял ле я за славен крашен Киев град?
А сказали, що старому ф поле смерть не писана,
А теперече старому, верно, смерть прыдёт;
230. Ты не выдай меня, Восподи, на чистом поли
А поганому тотарину на поруганьё!»
А у старого силочьки где прыбыло
А тут прыбыло силочьки вдвоём-фт(р)оём,
А вдвоём-фтроём прибыло — ровно фпетером:
235. Он смахнул-свёрнул Сокольника со белых грудей,
Он заскакивал Сокольнику на белы груди.
Он и сам говорил да таково слово:
«Уш ты ой еси, удалой доброй молодечь!
А которого ты города, коей земли?
240. А которого оцьця, которой матери?
Тибя как, молодець, именём зовут,
Тибя как величают по отечесьтву?»
Отвечат тут удалой доброй молодець:
«Уш ты ой еси, старая старэ́льшына!
245. Я когда был у тибя веть на белых грудях, —
Я не имени, не вотчины не спрашывал,
Не отечества не спрашывал, не молодечесьва:
Вынимал из-за налучья свой вострой нош,
Я хотел у тя пороть да груди белыя,
250. Я хотел у тя смотреть веть ретиво серьцо».
Говорит ёму старой казак во фторой рас:
«Скажи, молодець, как тя именём зовут!»
Отвечял ёму удаленькой доброй молодець:
«Когда был я у тебя веть на белых грудях, —
255. Я не спрашивал не имени, не вотчины,
Я хотел твои пороть веть груди белыя».
Говорил ёму старой казак Илья Муромець:
«А скажи ты, молодець, как тя именём зовут,
Тибя как величяют из отечесьва?»
260. Отвечал тут малоденькой Сокольничок:
«От того же я от моря, моря синёго,
От синёго я морюшка Студёного,
От того я веть от камешка-та Латыря,
Да от той я бабы от Златыгорки;
265. А зовут меня молоденьким Сокольником!..»
А ставал тут стары казак на резвы ноги,
Он веть брал где Сокольника за белы руки,
Становил он Сокольника на резвы ноги,
Цёловал ёго в уста он во сахарные,
270. Он и сам говорил таково слово:
«Уш как я тобе веть нонь родной батюшко!»
Тут скакали молоцьци на добрых коней,
А поехали они тут ко белым шатрам.
А приехали они ко белым шатрам,
275. Соходили молоцьци тут во белой шатёр,
Они пили во белом шатри трои суточьки.
А поехал тут Сокольник во чисто полё
Ко тому же он ко морюшку ко синёму,
Ко своей он к родимой-то ко матушки.
280. А завидяла ёго веть мать родимая,
Выходила она веть на красно крыльцо
А стречала как Сокольника ис чиста поля,
Она стретила Сокольника у красна крыльця.
Тут соскакивал Сокольницёк со добра коня, —
285. Он сказнил веть, срубил ей буйну голову.
Много-мало (так) тому времени минуицсэ, —
Он поехал опять веть во чисто полё,
Он наехал во чистом поли белой шатёр.
Тут и спит ф шатре стары казак Илья Муромець.
290. Не зашол тут Сокольничёк во белой шатёр:
Он и брал копьё своё-то ноне востроё,
Он кинал ёго старому во белы груди.
И прилетело копьё старому ноньче ф чюдён крест.
И спробудилса тут старой казак Илья Муромець,
295. Он выскакивал стары казак из бела шатра,
Он хватал где Сокольника за чесны кудри,
Он метал ёго над вышину небесную,
Он мётал где Сокольника — не потхватывал.
Тут и падал Сокольник на сыру землю...

300. Да и тут-де Сокольнику славы поют,

А славы поют Сокольнику — старины поют.