Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

Во стольнём-то городи во Киеви
Да у ласкова кнезя да у Владимёра
У ёго было пированьё, да был поцесьён пир.
Да фсе на пиру да напивалисе,
5. Да фсе на цёсном да наедалисе;
Да фсе на пиру да приросхвастались:
А иной-де уш хвастат да золотой казной,
А иной-де уш хвастат да платьём цветныем,
А и сильн-ёт уш-де хвастат да своей силою,
10. А наезницёк хвастат да тот добрым конём,
А средьн-ёт хвастат да шыроким двором.
А един на пиру седит — не пьёт, не ест,
А не пьёт, он не ест, сидит — не кушаёт;
А на имя — Ванюшка Маленькой,
15. А княжьней любимой да он племянницёк.
Да злы были бояра да злы подму́тчики;
Подмутили они князю-ту Владимеру:
«Ишше Ванюшка сидит, да не пьёт, не ест,
А не пьёт, он не ест, сидит, не кушаёт, —
20. На тебя-ле он на князя да лихо думаёт».
Говорит тут кнесь Владимер да стольнекиевской:
«Уш ты ой еси, Ванюшка Маленькой!
Уш ты що же сидиш да нонь не пьёш, не еш?»
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
25. «Государь ты родитель да мой дядюш(к)а!
На тя я на дядю лиха не думаю, —
Я-то-де сижу да призадумалсэ.
Бласлови мне, сударь дядюшка, женитисе;
У меня полюбовниця есь прибрана
30. А во далецём-далецём да на украины —
А во хо́рошом-хоро́шом да во Черни́-городи[117]
У Митрея да сына Гурьевиця;
Да есь у ёго доци любимая,
Молодая Настасья да Митриевисьня».
35. Говорит тут княсь Владимер да стольнекиевьской:
«Тибе Бог благословит, Иван, женитисе!
Уш ты силы-то бери, да скольки тибе надобно, —
Поежджайте за Настасьей да Митреевисьней».
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
40. «Мне-ка силы-то твоей боле не надобно;
Тольки дай ты мне старого казака
Да фторого Добрыню сына Микитиця!»
То и будут они да на конюшын двор;
Да седлали-уздали да коней добрые:
45. Да накладывали седёлыш(к)а черкафские,
Да потвязывали потпруги да шолку белого
(Двенаццэть потпруг да шолку белого,
Тринаццата потпруга — церес хребётну кость):
«И не ради басы — да ради крепости,
50. А фсё ради опору да молодецького:
Не оставил бы конь да во цистом поли,
Не заставил бы конь миня пешом ходить!»
Да стоели бояра на стены да городовое —
Не видели поески да богатырьское,
55. А то́льки лишь видели, как на коне́й са́дились.
А из города поехали не воротами, —
Они прямо церес стену да городовую
А церес те-де башни да наугольние:
А только лиш ф поли да курева стоит,
60. Курева стоит ф поли, да дым столбом валит.
Здраво стали они да полём цистыем,
Здраво стали они да реки быстрые.
Оставалса тут Ваня да во цистом поли.
Здраво стали они да во Черни-горот
65. А ко Митрею да ко красну крыльцю,
Становили они коней да не приказаных,
Не приказаных коней да не привязаных.
Тут пошол старой казак да на красно крыльцё,
Проходя он идёт да по новым сеням,
70. Отворят он у грыдьни да шыроки двери;
Наперёт он ступат да ногой правою,
Позади он ступат да ногой левою.
А и крест-от кладёт да по-писаному,
А по(к)лон-от ведёт да по-уцёному;
75. Поклоняетсе на фсе на цетыре да кругом стороны:
Во-первых он Митрею сыну Гурьевицю:
«Уш ты зрасвуёш (так

), Митрей сын Гурьевиць!»Говорит тут веть Митрей сын Гурьевиць:
«Уш ты зрасвуёш, старой казак Илья Муромець!» —
80. «Мы уш ездим от стольнёго города от Киева,
От ласкова кнезя да от Владимера,
От того же от Ванюшки от Маленького;
Мы о добром дели ездим да фсё о сватосви».
Говорит тут веть Митрей сын Гурьевиць:
85. «У миня веть уш доци-та просватана
За синёё морё да за холодноё
За царя-де она да за царевица
Да за того короля за королевица;
А зафтре у нас дак веть уш сватьбы быть, —
90. А вот придёт король з-за синя моря
На двеннацати черленых да бо́льших караблях
Со своей со силой да со военною».
Говорит старой казак да Илья Муромець:
«Уш ты ой еси, Митрей сын Гурьевиць!
95. Ты добром буди даш, дак мы и добром возьмём;
Добром-то не даш, — дак возьмём силою
А силой возьмём мы да богатырьскою,
Грозою увезём да княженецькою!»
А тут-то веть Митрей да приросплакалсэ:
100. «У меня веть уш доци да нонь просватана
За синёё морё да за Холодноё
За царя-де у мня да за цяревиця
А за того короля за королевиця;
А вот придёт король из-за синя моря
105. На двенаццати черленых да больших караблях...»
Тут пошол старой казак да веть из грыдьни вон;
А пошол-де уш он да по новым сеням,
По новым сеням пошол да ко третьим дверям.
Заходил он к Настасьи дак Митрееви(с)ьни,
110. Он брал-де Настасью да за белы руки,
За ее же за персни за злаченые;
И повёл он Настасью да вон из горёнки.
Она будёт супротиф да дверей батюшковых,
Говорит тут Настасья да Митреевисьня:
115. «Государь ты родитель да мой батюшко!
Ты по що же меня да не добром оддаёш,
Не добром оддаёш да меня силою?
Веть уш я у тебя была просватана
Я за синёё морё да за Холодноё
120. За того я царя да за царевица,
За того короля за королевица;
А зафтре у нас да веть уш свадьбы быть;
Да вот придёт король из-за синя моря
На двенаццати черленых да больших караблях
125. А со своей со силой да со военною.
А есь же веть где-ле да у других оцьцей
А есь же у их да веть и доцери,
Фсё из-за хлеба давают да из-за соли;
А и ты меня даваш нонь да не из-за хлеба,
130. Не из-за хлеба даваш ты да не из-за соли!..»
А́ тут-то веть Митрей приросплакалсэ.
Тут повёл старой казак да вон на улоцьку,
Да садил он Настасью да на добра коня,
На добра коня садил он фпереди себя.
135. Да поехали они да вон из города;
Они доехали до Ванюшки до Маленького.
Тут вопел старой казак своим громким голосом:
«Уш ты ой еси, Ванюшка Маленькой!
Уш ты скоро ставай да нонь скоре того
140. Умывайсе ты нонеце свежой водой,
Утирайсе ты нонеце белым полотном.
А вот тибе дело да ноньце зделано,
А вот тибе служба да нонь сослужона,
А вот тибе Настасья да Митреевисьня.
145. Уш она была у батюшка просватана
За синёё морё да за Холодноё
За царя-де она да за царевица,
За того короля за королевица;
А зафтре у их дак уш веть сватьбы быть:
150. А придёт король из-за синя моря
На двенаццати черленых да больших караблях!»
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
«Уш ты старой казак ты да Илья Муромець!
Поежджайте вы на тихи да вёшны заводи;
155. Настрелейте гусей да белых лебедей,
Переперистых серых да малых утицей.
А я-то веть нонь да приостанусе».
Тут оставили Настасью да Митреевисьню,
Да поехали они да в стольне Киев-град;
160. Приворотили они на вёшные на заводи
Да стрелеть-де гусей да белых лебедей,
Переперистых серых да малых утицэй.
Когда пришол король там из-за синя моря, —
А стрецят тут веть Митрей сын Гурьев(и)ць,
165. А сам-де уш он да приросплакалсэ:
«Уш ты зрасвуёш, король, король неверные!
Приежджали от стольнёго города от Киева
А два сильних могуцих да два богатыря,
Увезли у меня доцерь любимую:
170. А один-от — старой казак Илья Муромець,
А фторой-от — Добрынюшка Микитиць млад».
А тут королю да за беду пришло,
За велику досаду да показалосе;
И сам говорит да таково слово:
175. «Я узнаю фсех руських могуциех богатырей:
Во-первых я Илью да веть уш Муромця,
Во-фторых-то Добрынюшку Микитиця!»
Заревел тут король как по-звериному:
«Уш вы слуги, мои слуги да слуги верные!
180. Скоро дайте-подведите да мне добра коня
И со фсей ёго со збруной да с богатырьское;
А хоша веть уш мне-ка да жывому не быть, —
Не поступлюсь я Настасьей да Митреевисьней!»
Тут поехал король да за Настасьею.
185. Он сустыг где веть Ваню да на цистом поли,
На цистом поли Ваню да при белом шатри.
Он и вопит-крыцит своим громким голосом:
«Уш ты ой еси, Ванюшка Маленькой!
Уш ты скоро ставай да нонь скоре того
190. Уш ты скоро выходи да из бела шатра:
А кому будёт на поли Божья помошшь,
Кому достанецьсе Настасья да Митреевисьня?»
Ише ф та поре Ванюшка Маленькой
Выходил-де уш он да из бела шатра.
195. А и нацели они да тут боротисе;
Некоторо́й некото́рого одоли́ть не мо́жот.
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
«Уш ты ой еси, Настасья да Митреевисьня!
Поди пособи одолеть да мне-ка короля:
200. За королем жыть — потеряеш фсю веру крещоную!»
Говорит тут король да король неверные:
«Уш ты ой еси, Настасья да Митреевисьня!
Поди пособи одолеть да мне-ка Ванюшку:
За мною веть быть, да и веть царыцэй слыть,
205. А за Ванюшкой жыть — да сиротиной слыть!»
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
«А за мною веть быть — да не в меньших же слыть!»
Выходила тут Настасья да Митреевисьня.
Да брали они Ваню да за русы кудри,
210. Да припетили Ваню да ко сыру дубу,
Привязали опутинками шелковыма;
А сами они стали да опочеф дёржать.
А Ваня лёжыт да пот сырым дубом.
Налетали как два сизых два голуба;
215. А садились они к Ванюшки на сырой дуп,
А поу́ркивают да погова́рывают.
А король с Настасьей тоже розговор говорят;
Говорит тут король, король неверные:
«А по що они сели к Вани на сырой дуп?
220. Они сели бы к нам да веть на бел шатёр.
Я возьму веть уш выйду (так) да свой ярой лук,
Я наложу веть две стрелы каленые —
Я сострелю веть этих да сизых голубей!»
Выходил веть король да из бела шатра,
225. Да брал веть уш он да свой ярой лук,
Он натегивал тетивоцьку шелковую,
Он накладывал веть две стрелы калёные,
Он и хоцёт стрелеть да сизых голубей.
Захватила Настасья да Митреевисьня:
230. «Не стрелей веть уш ты да сизых голубей, —
Ты прямо мети Вани пот сырой дуп:
Роспороло бы у Вани да грудей белые,
Роскололо бы у Вани да ретиво серьцо!»
Говорит тут король, король неверные:
235. «Уш ты глупа-ле, Настасья да Митреевисьня!
А сизы-ти голубы улетят веть,
А Ваня от сыра дуба не у́рвицсэ!»
И опеть король метит да ф сизых голубей.
Захватила Настасья да во фторой након:
240. «Не стрелей-де уш ты да сизых голубей, —
Ты уш прямо мети Вани пот сырой дуп:
Роспороло бы у Вани да груди белыи,
Роскололо бы у Вани да ретиво серцо!»
А спустил-де король стрелы ф сизых голубей, —
245. А сизы-то голубы улетели.
А когда эти срелы назать воротяцьсе, —
И одна стрела падала не на гору,
А не на гору падала, не на воду, —
Она падала к королю во черны груди.
250. Тут и падал король да на сыру землю, —
Да тут заплакала Настасья да Митреевисьня.
Фтора стрела падала не на гору,
Не на гору падала, не на воду, —
Она падала Ванюшки пот сырой дуп,
255. Пересекла опутинки шелковые.
Тут отскакивал Ваня да от сыра дубу,
Да сам говорит да таково слово:
«Уш ты ой еси, Настасья Митреевисьня!
Уш ты скоро собирай да ноньце бел шатёр;
260. Поедём мы ноньце да в стольне Киев-град!»
Собирала Настасья да веть уш бел шатёр.
Да поехали они да по цисту полю;
Да доехали они да до Почай-реки.
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
265. «Уш ты ой еси, Настасья Митреевисьня!
Ты сходи-тко-се ноньче да во Почай-реку:
Уш я долго стоял нонь да пот сырым дубом,
Загорело моё да ретиво серьцо;
Принеси веть уш ты да мне напитисе,
270. Принеси мне-ка воды свежой ключевое!»
Говорила Настасья да Митреевисьня:
«Не воды ты пить хош свежой ключевое, —
Ты хош пить моей крови горяцее!..»
Он отсек у Настасьи да руку правую:
275. «Мне-ка эта рука боле не надобна, —
Обнимала поганого тотарина!»
Он отсек у Настасьи да нос и з губами:
«Мне-ка эти веть губы боле не надобны, —
Цёловали поганого тотарына!»
280. Он отсек у Настасьи да ногу правую:
«Мне-ка эта нога боле не надобна, —
Оплётала поганого тотарына!»
Тут поехал веть Ванюшка в стольне Киев-град.
Говорит кнесь Владимер да стольнекиевской:
285. «Ты здорово, Ваня, женилсэ, да, видно, не с ким спать?»
Говорит тут веть Ванюшка Маленькой:
«У мня осталась любавушка у Почай-реки!..»
Говорит кнесь Владимер да стольнекиевьской:
«Со глупости, Ваня, да оставаисьсе:
290. Ише как же король в сугон не погониццэ?..»

Затем-то веть Ванюшки славы поют,

292. А славы-ти поют да и старины скажут.