Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

В стольнём-то городи во Киеви
Да у ласкова князя да у Владимера
У ёго было пированьё, да был поцесьён пир
Про многих хресьян да про богатырей
5. Да про фсех полениц да преудалыех.
Да фсе на пиру да сидят, пьют, едят,
Да фсе на пиру да пьяны-весёлы.
Владимер-от княсь ходит весёл и ра́доцён;
По светлой-то грыдьни да князь похажыват
10. Да белыма руками да прирузмахиват,
Злаченыма перснями да принащалкиват,
Серебряныима скопками ф пол побрякиват,
Да сам из рецей да выговариват:
«Уш вы ой еси, князи да ноньце бояра!
15. А и фсе у нас в городе нонь поженёны,
За вас красны-ти девушки повыданы;
Един я веть нониче холост жыву,
Холост я жыву да нежонат хожу.
Вы не знаете ле где-ка да мне обручьници
20. А обрусници мне-ка да супротивници,
Супротивници мне-ка да красной девици:
Щобы ростом велика да лицём хороша
И крепка умом бы да совершенная?..»
А больши-ти хоронятьсе за средьниех,
25. А средьни хоронятьсе за меньшиех,
А от меньших бояр долго ответу нет.
А из-за того стола из-за середьнёго,
Из-за той же скамейки да белодубовой
Выставаёт удалой да доброй молодець,
30. А по имени Мишата да сын Лазурьевиць.
Он и сам говорит да таково слово:
«Г

осударь ты кнесь Владимер да стольнекиевско(й)!Позволь-ко-се мне-ка да слово молвити, —
Не вели миня за слово скоро сказнить
35. А скоро миня сказнить, скоре того повесити,
Не ссылать миня во сылоцьки во дальние,
Не садить во глубоки да тёмны подгрёбы!..»
Говорит кнезь Владимер да стольнекиевьской:
«Уш ты ой еси, Мишата да сын Лазурьевиць!
40. Говори ты слово реци да безопальнёё:
«Не велю я тибя за слово скоро сказнить
А скоро тибя сказнить, скоре того повесити,
Не сошлю я тя в сылоцьки во дальние,
Не сажу во глубоки да тёмны подгрёбы».
45. Говорит тут Мишата да сын Лазурьевиць:
«Есь во далецём-далецём да на украины,
Есь во хо́рошом-хоро́шом да во Черни в городи,
А есь у Данила да у Игнатьевица
А есь у ёго да молода жона,
50. Молода жона Марфа да доць Викулисьня.
Она ростом велика да лицём хороша,
Она крепка умом да совершенная:
Ише есть где кого да уш кнегиной назвать,
Ише есть-де кому да поклонитисе!»
55. Говорит тут кнесь Владимер да стольнекиевьской:
«Я дивуюсь ноньце тем рецям Мишатиным:
«Ище как можно у мужа жона отнять,
Ище как можно жива мужа з женой розлуцить?..»
Говорит тут Мишата да сын Лазурьевиць:
60. «Право, плохо есь у мужа жона отнять,
Право, плохо есь жива мужа з жоной розлуцить.
Ты уш делай, Владимер-княсь, почесьён пир;
Созовём мы Данила да на почесьён пир,
Посадим мы Данила да за окольней стол
65. И с тема ёго детеми да со боярьскима
Ише пити-исть есвы да ожурёные[118].
Ище много нонь Данило с тобой в супор заговорит:
“Мне-ка перво место моё Данилово —
А сидеть подли князя да по праву руку,
70. А фторо бы место моё Данилово —
А сидеть подли князя да по леву руку;
Не сидеть бы мне за столом да за окольнием
А с тема мне детеми да со боярьскима
А пить и исть есвы да ожурёные!”
75. Скажош: “Много ты, Данило, со мной в супор заговорил!”
Ты накинь на ёго службу тяжэлую
Ёму съездить Данилу да во цисто полё,
Во цисто полё Данилу да на Буян-остроф,
Поимать ёму Данилу да дикого вепря,
80. Привести вепря не бита и не ранёна
И нецем-де вепря не бесцестёна!»
А поехал Мишата да во Черни-горот<д>
А к тому же Данилу сыну Игнатьевицю.
А приехал веть он да во Черни-горот<д>,
85. Он и сам говорит да таково слово:
«Уш ты ой еси, Данило да сын Игнатьевиць!
Тебя звал-жаловал Владимер-княсь на почесьён пир!»
Говорит тут Данило да сын Игнатьевиць:
«Уш я рат, су, гото́ф ехать ко князю да на почесьён пир».
90. И поехали с Мишатой да в стольне Киев-грат.
Молода ёму жона да наговариват:
«Уш ты ой еси, Данило да сын Игнатьевиць!
Ты поедёш веть нонь ко князю но<а>[119] почесьён пир, —
Ты уш много со князём в супор не говори:
95. Веть не нать быть добру, да нать быть прелести, —
А фсё ради гузна да ради женьского
Погибают удалы да добры молоцьци!»
Тут поехали они да в стольне Киев-град.
Тут и делал Владимер-княсь почесьён пир
100. Про многих хресьян да и про бояриноф,
А садил тут Данила да за окольней стол
А с тема он детьми ёго со боярьскима
А пить и исть есвы да ожурёные.
Говорит тут Данило да сын Игнатьевиць:
105. «Не сидеть мне за столом бы за окольнием
А с тема ноньце детеми да со боярьскима
А пить и ись есвы да ожурёные!..
Мне-ка перво бы место моё Данилово —
А сидеть подли князя да по праву руку,
110. А фторо бы место моё Данилово —
А сидеть подли князя да по леву руку,
А не сидеть мне-ка з детеми да со боярьскима!..»
Говорит тут кнесь Владимер да стольне киевьской:
«Уш ты много нонь, Данило, в супор заговорил;
115. Я накину на тибя службу тяжелую —
Тибе съездить Данилу да во цисто полё,
Во цисто полё Данилу да на Буян-остроф,
Поимать тибе Данилу да дикого вепря,
Привести вепря не бита и не ранёна
120. И нецем-де вепря не прибесцестёна!»
Ище ф та поре Данилу да за беду пришло,
За велику досаду да показалосе;
Как поехал тут Данило да во Чернигов-грат
Ко своей-де он Марфы да ко Викулисьни.
125. Тут стрецяёт ёго да молода жона,
Ище та же веть Марфа да доць Викулисьня.
Говорит тут Данило да сын Игнатьевиць:
«Княсь накинул на меня службу тяжэлую:
Ище съездить мне Данилу да во цисто полё,
130. Во цисто полё Данилу да на Буян-остроф;
Привести мне-ка Данилу да дикого вепря,
Привести ёго не бита да мне не ранёна
И нецем-де вепрёнка не прибесьцестёна!..»
Говорит веть ёму да молода жона,
135. Еще та же веть Марфа да доць Викулисьня:
«Ты поедёш, Данило, нонь во цисто полё,
Во цисто полё поедёш да на Буян-остроф, —
Ты возьми с собой кота (так) и рёвула (так),Ты возьми с собой суцьку-насле́дьницю (так);
140. Ты завидиш нонь, Данило, да дикого вепря, —
Ты спусти своя кота и рёвула,
Ты спусти свою суцьку-наследьницю;
Ище дик-от веть вепрёнок да уполохницсэ,
Ко сырому дубу гузном да приворотицсэ, —
145. Ты приди-ткось возьми да вепря за уши,
Ты уш выздынь вепрёнка выше своей буйной головы,
Ты спусти-тко вепрёнка да во сыру землю,
Отшыби у ёго хо́робрость великую;
Ты поедёш, Данило, как по цисту полю,
150. Тебе стретицьсе на поли триццэть недругоф, —
Ты уш выстрели им да фсем по стрелоцьки;
Тибе стретицьсе на поли един недруг,
Он и станёт просить у тя востро копьё, —
Не подавай ёму востро копьё тупым конъцём,
155. Ты подай ёму востро копьё вострым коньцём!»
Тут поехал Данило да во цисто полё,
Во цисто полё Данило да на Буян-остроф.
Как увидял Данило да дикого вепря, —
Он спустил своя кота и рёвула,
160. Он спустил свою суцьку-наследьницю.
Ище дик-от вепрёнок да уполохницьсе,
Ко сырому дубу гузном да приворотицьсе, —
Он пришол, как уш взял вепря за уши,
Он и вызнял вепрёнка выше своей буйной головы,
165. Да спустил он вепрёнка да о сыру землю,
Он отшып у ёго хоробрость великую.
Тут поехал Данило по цисту полю, —
Ёму стретилось на поли триццэть недругов.
Опеть стретилса на поли один недруг,
170. Он и просит у ёго да веть востро копьё.
Подават ёму Данило своё востро копьё,
Подават ёму копьё да он вострым коньцём.
Говорит тут Мишата да сын Лазурьевиць:
«Уш ты ой еси, Данило да сын Игнатьевиць!
175. Ты по що подаваш мне своё востро копьё,
Подаваш ты копьё мне-ка вострым коньцём?
Уш я, право, не видал твоя востра копья, —
Подавай ты мне востро копьё тупым коньцём!»
Ище ф та поре Данило да сын Игнатьевиць
180. Он и подал востро копьё ёму тупым коньцём.
А на ту пору Мишата да он ухватциф был —
Потпирал он Данила да на востро копьё.
Ище тут-то Данилу да смерть слуциласе.
Тут поехал Мишата да в стольне Киев-грат;
185. Он приехал ко князю да ко Владимеру:
«Государь ты княсь Владимер да стольнекиевьской!
Скажут: “Приставилса Данило да на цистом поли!”
Я поеду нонь за Марфой да за Викулисьней».
Говорит тут кнесь Владимер да стольнекиефьской:
190. «Ты загрезил нонь, Мишата — да нонь догреживай!»
Тут поехал Мишата да во Черни-горот
Ище к той веть Марфы да ко Викулисьни.
Говорит он веть Марфы да доцери Викулисьни:
«Скажут: “Приставилса твой Данило да на цистом поли!” —
195. Ты идёш ле, не йдёш ле да ноньце за князя
А за князя да за Владимера?»
Говорит тут веть Марфа да доць Викулисьня:
«Ты свози миня г<к> Данилову белу телу —
Мне с Даниловым белым телом проститисе;
200. Дак тогда бы уш дак и замуш уш ушла».
Говорит тут Мишата да сын Лазурьевиць:
«Я свожу тебя г<к> Данилову белу телу».
Нарежаласе тут Марфа да доць Викулисьня;
Она ф пазуху клала да веть два ножыка
205. А два ножыка клала да два булатные;
Тут поехала с Мишатой да веть с Лазурьевицём.
А уш возит ей Мишата да нонь туда и сюда
А туда он и сюда да и неведомо куда.
Говорит тут Марфа да доць Викулисьня:
210. «Уш ты ой еси, Мишата да сын Лазурьевиць!
Ты уш прямо вези г<к> Данилову белу телу —
Со Даниловым белым телом мне проститисе;
Ише тут меня вези, да где-ка вороны-ти грат!..»
Он привёс ею г<к> Данилову белу телу.
215. Да пришла она г<к> Данилову белу телу;
Да и пала она да на сыру землю,
Да й пала она да не востала же:
Поткололасе на два ножа булатные.
Тут поехал Мишата ко князю ко Владимеру:
220. «Я привёс ею г<к> Данилову белу телу,
А и пала она — да не востала же!..»

А затем-то Мишаты тут да славы поют,

223. А славы-де поют да и старины скажут.