Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

№ 334. Алеша Попович освобождает Киев от Тугарина. Вариант содержит ряд редких деталей: Тугарина вносят на раззолоченной доске (возможный отголосок старинного восточного обычая, запрещающего владыкам ступать на землю); разозленный насмешками богатыря, Тугарин «стрелил» в него вилочкой серебряной. Оригинальный поэтический образ использован для характеристики коня Тугарина — у него огненные крылья (обычно — бумажные). Есть в тексте и очевидные приметы забвения традиционного сюжета: не упоминается побратим или слуга Алеши Еким; неуместны угрозы затколоть богатыря копьем, затоптать конем, произносимые Тугарином в княжеских палатах, и др.

№ 335. Старина о льдине и бое женщин и небылица. Типичное для Мезени соединение скоморошины пародийного характера с фрагментом небылицы.

№ 336. Наезд на богатырскую заставу и бой Сокольника с Ильей Муромцем. Вариант близок к №№ 308, 320, а с первым из них, видимо, связан генетически. Сказитель — племянник В. Тяросова; в их былинах немало текстуальных совпадений. Если в первой своей части вариант Тяросова-старшего богаче по содержанию и разнообразнее по стилистическому оформлению, то во второй части картина обратная — племянником сохранены некоторые традиционные мотивы, опущенные дядей. В критический момент Илья вспоминает, что ему смерть «на поли» не писана; он узнает сына по нательному кресту; кратко описывается убийство Сокольником матери. Обида сына на отца мотивируется не только тем, что тот не признает его богатырских качеств (ср. № 320), но и откровенно насмехается над ним, советуя вернуться к матери и поесть «каши пшенисьные». В ст. 194—199, возможно, отразился древний обычай встречать «с поля» воина и принимать у него оружие.

№ 337. Васька-пьяница и Кудреванко-царь. По композиции и стилю вариант примыкает к другим нижнемезенским записям былины (№№ 314, 319), что подтверждается также совпадением ряда нестандартных подробностей. Богородица забредает в Неву-реку по поесу» (обычно — в море или в речку Смородину); упоминается «турица однорогая».

№ 338. Дюк Степанович. Сюжетную основу текста составляют два эпизода из «Дюка», дополненные отдельными мотивами из «Ставра» (героиня наказывает мужу не хвастаться молодой женой; переодевшись в мужское платье, она получает Дюка в «подрусьники» и увозит его домой). Эти мотивы не развернуты, что не позволяет судить о принадлежности прототекста к какой-либо редакции «Ставра». Эпизоды из былины о Дюке (хвастовство героя на пиру и «описывание» его имущества княжескими слугами) изложены подробнее и выдержаны в духе архангельско-беломорской традиции. Посланцы князя Владимира за три года издержали три воза бумаги и сумели описать только сбрую лошадиную (ср. кулойские варианты — №№ 257, 302 и др.); дом Дюка стоит «на семи верстах».

№ 339. Бой Добрыни со змеем и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича. Несмотря на небольшой объем контаминированной былины, обе ее части содержат ряд оригинальных и даже уникальных деталей. Как и в ряде других мезенских записей, Змей великодушно позволяет богатырю выбраться из воды на «плотну землю». Это — единственный вариант, в котором Добрыня во время поездки догадывается о готовящейся свадьбе его жены; в этой сцене использован легендарно-христианский мотив («знаком беды» становится шевельнувшийся на вороте крест).

№ 340. Михайло Ильич [Данило Ловчанин]. Вариант относится к архангельско-беломорской версии сюжета, примыкая к той ее редакции, которая завершается гибелью героя. В тексте имеются существенные отклонения от традиции. Частично они обусловлены влиянием популярной на Мезени былины о Дунае (начальные эпизоды), частично — индивидуальными новациями А. Макуриной или ее учителя (Дунай вероломно убивает Михайла Ильича, вопреки запрету жены уснувшего после удачной охоты). Отчество героя «Ильич» свидетельствует о возможных контактах мезенцев с печорскими сказителями, которые считали этого богатыря сыном Ильи Муромца и именовали «Староильевичем».

№ 341. Бой Добрыни с Дунаем. Вариант близок к № 310, уступая ему в детализации некоторых описаний и монологов. Певец подчеркнул, что в награду за службу Дунай получил от иноземного короля «черной шатёр рытнобархатной» (то же в №№ 412, 416); четко сформулировал суть претензий Добрыни к нему: «Будто нам молодцам в поле выезду нет». Слово «невежа» употреблено как нарицательное, а не собственное имя существительное («вставай, ведь невежа мой»).