Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

№ 327. Василий Окулович и Соломан. Вариант близок к былине брата сказителя (№ 316); некоторые фрагменты совпадают почти дословно. Вместе с тем в нем обнаруживаются существенные отклонения от печорско-мезенской редакции сюжета. Отсутствует эпизод спаивания Соломаниды — ее просто заманивают на корабль и увозят; царица прячет своего первого мужа не под перину, а в «крепкий ящик» (ср. записи из Прионежься, с Кенозера и Зимнего берега); в отличие от других северо-восточных записей Василий Окулович готов принять Соломана как дорогого гостя (правда, это не вяжется с дальнейшим развитием событий). Некоторые оригинальные элементы, видимо, являются новациями сказителя. Соломан царствует в «Соломи-городи»; поначалу Соломанида не соглашается идти замуж за Василия и даже готова броситься в море; Василий насмехается над своим соперником, оказавшимся у царицы под подолом. В зачине былины есть логическая неувязка: во дворце Василия Окуловича пируют и русские богатыри, и «пановья-улановья».

№ 328. Козарин Петрович. Один из двух текстов, представляющих нижнемезенскую редакцию сюжета, в которой практически снят семейно-бытовой конфликт; родители с неохотой отпускают Козарина на поиски похищенной сестры. В отличие от большинства своих земляков сказитель использовал развернутый плач полонянки, дополнив его негативной характеристикой татарских обычаев. Нежелание героя оставаться в родном доме ничем не мотивировано. Описание «недобрых игр» малолетнего богатыря со сверстниками, вероятно, перенесено из былины о молодости Василия Буслаева (ср. №№ 307, 322).

№ 329. Братья-разбойники и их сестра. Текст содержит все специфические мотивы и подробности, свойственные беломорской редакции сюжета и ее мезенской модификации (см. преамбулу).

№ 330. Мать князя Михайла губит его жену. По содержанию и стилю вариант примыкает к среднепинежской редакции сюжета (см. ее характеристку в у Михайла конь-от подопнулся...») воспринимается как тревожный сигнал об уже случившейся беде, а не как ее предзнаменование. Ненависть свекрови к невестке косвенно мотивируется своеволием князя Михайла («он женился — не споросился...»); этот мотив популярен в Прионежско-Каргопольском крае и редок в северо-восточных регионах.

№ 331. Соловей Будимирович и Забава Путятисьня. Вариант содержит ряд традиционных элементов, отсутствующих или переосмысленных в устных по происхождению архангельско-беломорских записях. Действие приурочено к Киеву, героиня названа Забавой Путятичной, сохранен комплекс мотивов, связанных со строительством теремов. В былину удачно включены бытовые детали (Соловей отказывается жить в княжеских теремах, потому что у него «семья да несурядлива»), оригинальны отдельные формулы (сравнение теремов Соловья с горящей свечой и распуствишимся цветком, иронический отзыв героя о Забаве). Некоторые важные действия персонажей не описаны, сказано лишь об их результатах. Опущены финальные эпизоды, поэтому данный вариант трудно даже квалифицировать как былину о сватовстве.

№ 332. Сухмантий Одихмантьевич. Сюжетная схема, ключевые формулы мезенского варианта близки к пудожским записям и кулойскому тексту, что свидетельствует о бытовании на Севере единой редакции этой былины. Некоторые детали не имеют аналогий в других текстах. Сухмантий говорит, что ему нечем хвастать, кроме «сильней силушки»; князь Владимир поручает ему привезти «птицю-гарлицю». Необычен для данного сюжета способ самоубийства богатыря, обусловленный тем, что в тексте ничего не говорится о его ранении татарами.

№ 333. Потык. Целый ряд сюжетообразуюших мотивов роднит данный вариант с № 374. В них рассказывается о спасении «раскованного» на стене богатыря дочерью его соперника, Потрухова упоминает и о согласии героя жениться на своей спасительнице. Как и в некоторых прионежско-каргопольских записях, воскресшую королевичну прозвали «Марьей Бессмертной». В описании борьбы богатыря с похитителем его жены ощущается влияние былины об Иване Годиновиче (ср. кулойские записи «Потыка» — №№ 262, 272, 277). В измененном виде обе мезенские певицы использовали мотивы из «Соломана и Василия Окуловича» (Марья прячет своего мужа под перину, он сам предлагает расковать его на стене городовой и т. д.). В тексте есть и оригинальные детали, отсутствующие в № 374. Потык спасает не змеенышей из огня, как обычно, а отвязывает от дуба саму змею; в могиле Марья не превращается в змею, а просто трижды встает из гроба; ее укрощение перекликается с аналогичным сказочным эпизодом. Потрухова удачно использовала популярную пословицу: «И две смерти не будёт, и без одной не миновать».