Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 3

А-й как во стольнём во городе во Киеви
Да у ласкова князя да у Владимера
Да было-де пированьицё, был почесьён пир
И про фсех же купцэй-гостей торговыя,
5. И про тех же хресьянушок прожытосьних,
А про тех полениць да приюдалыя,
А да про тех хресьянушок чорнопахотных,
Чорнопахотных же хресьянушок прожы(то)сьних,
Да про тех полениць да преюдалыя,
10. Да про тех же сильних-могучих богатырей,
А про тех про вдов да благодарныех,
Да про ту про всю веру кресцёную.
Да как день-от идёт да день ко вечору,
Ноньце солнышко катицьсе ко западу,
15. А да почесьён-де пы(и)р идёт навесели.
Ишше фсе-де на пиру сидят пьяны-ти, весёлы,
Ишше фсе же на пиру да приросхвастались:
А как богатой-от хвастат да золотой казной,
А как наезник-от хвастаёт добрым-то конём,
20. А богатырь-от хвастал да могучей силой,
Ише глупой-от хвастал да молодой-то жоной,
А неразумной-от хвастал дак он родной сестро(й),
Ише умной-от хвастат старой матерью.
За тема столами да убраными,
25. За тема же за есвами за сахарныма,
За тема напитками разноличьныма
А как сидит тут удалой да доброй молодець,
Как не пьёт-то, не ест, сидит, — не кушаёт,
Ишше белой-то лебёдушки не рушаёт.
30. Ишше князь-от Владимер стольнекиевской
Как по светлой-то грыдьнюшки сам похажывал,
Как сапок о сапок да поколацивал,
И белыма руками да сам розмахивал,
И злаченыма перснями да сам нашшалкивал,
35. Да как сам он из речей да выговарывал:
«Уш вы ой еси, мои гости да фсе названыя,
Да названые мои гости фси отобраныя!
Да не съездит ле хто из вас во Большу Землю
И во Большу-де Землю съездит во прокляту Литву?
40. Не свезёт ле хто от меня да дани-пошлины,
За два(е)наццэть тут лет да дани-выходы?..»
За тема же нонь столами да й убраными
Тут сидел тут удалой доброй молодечь;
А как он сидит, — не пьёт, не ест, не кушаёт,
45. Да он белой-то лебёдушки, сидит, не рушаёт.
Да как князь-от Владимер да тут проговорит:
«Уш ты ой еси, удалой доброй молодець!
Ише що же ты сидиш, не пьёш, не кушаёш,
Ише белой-то лебёдушки да не рушаёш?
50. Ише винна ле чара тибе не подана?
Да братыня-та с пивом была не по́днесена?»
Тут сидит-то удалой да доброй молодець,
Веть сидит-то он да из рецей ноньце выговарыват:
«Уш ты ой еси, князь Владимер да стольнекиевской!
55. Ты позволь-ко-се веть мне да слово молвити,
Ты позволь-ко-се мне да речь гово́рити, —
Не позволь миня за слово скоро-то казнить,
Ише скоро-де казнить, скоре повесити!»
А да спроговорил князь Владимер да стольнекиевской:
60. «Ой говори-тко-се, удалой доброй молодець;
Ты не будёш казнён да скоро повешон же;
Говори-тко-се ты, да що тибе надобно».
За тема же столами удалой доброй молодець выговарывал:
«А как-то есь ю Вас да во чистом поли,
65. Ише ес<т>ь-то ю Вас да нонь глубок погрёп;
В глубину-ту погрёп да сорока сажон,
В шырину-ту погрёп да сорока локоть;
Да сидит тут посажон Василей Касимировичь.
Да он съездит от Вас да во Большу Землю,
70. Во Большу Землю да в прокляту-ту Литву
Ко Батею-то сыну да ко Батеевичю;
Как свезёт веть он дани-пошлины,
За двенаццэть-то лет да дани-выходы».
А говорил тут Владимер да слово ласково:
75. «Уш вы ой еси, мои слуги верныя!
Вы подите-то, слуги, да во чисто-ле полё,
Вы берите-ко, слуги, да золоты клюци,
Отмыкайте-ко, слуги, да вы крепки-то замки,
Выпускайте-ко Васильюшка на почесьён пир»[71]

. —80. «И зовёт-то тебя, Василий Касимировичь,
И зовёт-то тебя княсь Владимер да на почесьён пир!»
Да на то же Васильюшко приослушалсэ:
Да не йдёт же Василей да на почесьён пир.
Ише тут же князь Владимер да роспрогневалсэ;
85. Посылат-де веть он слуг да во фторой након:
«Вы подите-ко, мои слуги на ноньче верныя,
И ведите-ко Васильюшка на почесьён пир!»
Да на то-де Васильюшко не ослушалсэ:
Да пошол же Василей да из глубокого темного погрёба,
90. А пошол-де Васильюшко на почесьён пир.
Да потходит Василей да к шыроку двору,
Да потходит Василей да ко красну крыльцю,
А заходит Василей на лисвянку брущятую,
Да берецьсе Васильюшко за вито кольчё,
95. Отпираёт Василей веть шыроки ворота
Да широки ворота да с крюкоф на пяту,
И заходит Василей да до тугих дверей,
И заходит Василей да во светлу грыню.
Как ставаёт-то он да во светлу грыню;
100. Как ставаёт Василей да середи-то грыни,
Да как ставаёт-то он против матици;
Ишше крест-от кладёт да по-писаному,
Да поклон-от ведёт да по-учоному,
Да как на фсе-ле сторонки да ниско кланеицсе:
105. Поклонилсе в-первых-де князю Владимеру
Да тогда-ле на фсе четыре сторонки да ниско кланялсэ.
Тогда-де княсь Владимер да стольнекиевской
И проговорил он да таково слово:
«Уш ты ой еси, Василей да сын Касимирович!
110. Да не съездишь ле у нас да во Большу Землю?
Не свёзёш ле от нас да дани-пошлины,
За двенаццэть тут лет да дани-выходы?..»
Да князь-от Владимер наливал чару зелена-та вина,
Да не малу, не велику чярочьку — полтара ведра;
115. Подавал где Владимер да стольнекиевской,
Подавал где Василью да единой рукой, —
Выпивал-де нонь Василей да к едину духу.
Ише тут же Василей по светлой-то грынюшки запохажывал,
Ише сам он из речей да выговарывал:
120. «Уш ты ой еси, княсь Владимер да стольнекиевской!
Ты позволь-ко-се мне-ка да кого с собой мне-ка взять!»
Да тогда же князь Владимер стольнекиевской
Да спроговорил он да таково слово:
«Уш ты ой еси, Василей да Касимировичь!
125. Ты бери-тко-се ты, да хто надобно!»
Да спроговорил Василей да свет Касимирович:
«Да как дай-ко мне помошшь Добрыню Микитиця!»
Как наливал-де князь Владимер да стольнекиевской,
Наливал-де он чяру да во фторой након,
Наливал-де он чяру да ровно два-та ведра;
130. Он не малу, не велику — да ровно два-та ведра;
Да тогда-ле подават Василью да сыну Касимировичю.
Да примал-де Василей да единой рукой,
Выпивал-то Василей да к едину духу.
Ише тут-де Василей по грыни запохажывал,
135. Ише сам он из речей зачял выговарывать:
«Уш ты молоды княсь Владимер стольнекиевской!
Есьли надобно тибе, княсь Владимер да стольнекиевской,
Если надобно, — дак мы тибе от ёго привезём,
От ёго-то привезём да дани-пошлины,
140. За двенаццэть тут лет да дани-выходы!»
Да тогда-ле Василей сказал да таково слово:
«Подведите-ко, князь Владимер да стольнекиевской,
Подведите-ко Вы к нам да коней добрэньких,
Д(а) щобы нам было на ком ехать да во чисто поли, —
145. Не оставил бы нас конь да во чистом поли,
Не заставил бы ходить ступью бродовою».
Ноньче видели ребята, как на коня садились;
Только видели они: да во чистом поли,
Во чистом-то поли стоит, курева стои(т),
150. Курева-та стоит, да дым столбом валит.
Приехали эти удалы да добры молотц(ы),
Да приехали они да во Большу-ту Земл(ю),
(А проклю(я)ту-де Литву они приехали),
Во Большу-ту Землю да прокляту Литву,
155. В прокляту-де Литву да прокляту Литву, —
Ко Батею они ноньче приехали,
Ко Батею-ту сыну да ко Батеевичю,
Безо всякого докладу да заехали
Ко Батею-ту сыну да ко Батеевичю
160. Без докладу Батея сына Батеевичя.
И поставили своих да коней добрыя
Да поставили коней да ко белу шатру,
Да зашли-де они да во белой шатёр,
Повалилисе они да оддохнути же.
165. Тут-де у Батея сына Батее[е]вичя
Как у его идёт пир да навесели;
Ише фсе-де на пиру сидят пьяны-весёлы.
И увидал тут Батей да сын Батеевиць:
«И кака же невежа приехала к нам в царсво, робятушка?..»
170. (Зашли они без докладу Батейского).
Батей-от Батеевичь посылат своих слуг верныя:
«Вы подите-ко, мои слуги да слуги верныя,
Да спросите-ко, слуги, да кака невежа приехала высокородная?»
Пришли-де веть слуги, скоро спросили же:
175. «Ты кака така невежа дак к нам приехала,
Без доклада нашого царску показаласе?
Есь, що же приехали? Привезли разе дани-пошлины?
Да Батей-от Батеевиць велел у вас спросить»[72].
Отвечяют удалы да добры молоччи:
180. «Не желам мы платить да дани-пошлины;
Ищо сами желам получить с вас нониче!»
Да пошли-де г<к> Батею да слуги верныя,
Отвечают ёму да розговаривают:
«Да не будём платить ёму да дани-пошлины,
185. За двенаццэть тут лет да дани-выходы;
И желам нонь с вас получить да дани-пошлины
И за двеначчэть тут лет да дани-выходы!»
Ише тут же Батеюшку за беду прышло,
И за велику досаду ёму да показалосе:
190. «И подите-ко вы, слуги, да вы спросите-ко,
Ише ес<т>ь ли у их да таковы стрельци
Ише с нами, ребятами, пострелятисе
Да во ту-де во меточьку во польскую
Да во то востреё да во ножовоё?..»
195. Как стал же Батей да сын Батеевиць,
Ише стал-де выбирать Батей сын Батеевиць,
Выбирал веть он сибе дак три стрельця.
А Василей от сибя выбирал стрельця Добрынюш(к)у Микитица;
Спровожал ёго стрелять во метоцьку во польскую
200. Да во то востреё да во ножовоё.
Как пошли-де они стрелять да во чисто полё,
Становили эту меточьку — да востреё ножовоё.
Ну тогда-ле, тогда первой-от стрелил — не дострелил;
Д(а) как фторой-от стрелил — да веть он перестрелил;
205. А как третёй-от стрелил — да только ушьми хватил.
Ну тогда-ле Добрынюшка натегивал да тугой свой лук,
Тогда-ле Добрынюшка направлял свою калену стрелу.
Как запела тетивонька шелковая;
Зашипела-полетела да калена стрела
210. Да во ту же во меточьку во польскую
Да во то востреё да во ножовоё:
Роскочиласе у нас стрела, калена стрела,
Роскочилась у нас стрела, да калена стрела,
Калена-де стрела роскочилась надвоё.
215. Ну, тогда-ле брал как Добрыня да калену стрелу,
Да идёт-де Добрыня да г Батею сыну Батеевичю,
Да ише сам он из речей да выговаривал:
«Уш ты ой еси, Батей да сын Батеевиць!
Ише есь ли у вас да таковы весы,
220. Таковы-ле весы да нашу стрелочьку повесити,
Да котора котору половиночьку перетянёт же?»
Ише клали вет(ь) стрелочьку на скалочьки:
Некотора некотору половиночьку не перетягиват.
Ну как кричал-вопел Батей да сын Батее[е]виць,
225. Как кричал-вопел да громким голосом:
«Ишше вы нонече уланове-буланове,
Ишше сильние-могучие руськи богатыри!
Ишше ес<т>ь ле у вас да таковы борьчи
Ише с нами, с ребятушками, да поборотисе?..»
230. Отвечал тут Василей да сын Касимировичь:
«Спускаю я Добрынюшка Микитиця
И спускаю веть с вами да поборотисе;
Я надею-ту держу да я но(а) Господа,
А спускаю тут Добрынюшку поборотисе!»
235. Ише тут-де Батей да сын Батеевич
Ише стал он выбирать борьчей три сотёнки,
Да ис трёх-то сотёнок выбрал триччэть борьчей,
Ис триччети он выбрал да ровно семь борьц(е)й.
Как проговорил Василей да сын Ка́симировичь:
240. «Ише надобно идти ноньче на чисто полё,
Ише надобно идти на полё боротисе».
Выходили тут удалы да добры молочьчи,
Выходили они ноньче на чисто полё.
Как Добрынюшка Микитичь да тут спроговорил:
245. «Уш ты ой еси, Батей да сын Батеевичь!
Ише как же Вы прикажите мне с има боротисе,
Ише как же бороцьсэ, как же управла(я)цьсэ?
Или со всема ле вдруг боротисе,
Али с кажным же порось водитисе?..»
250. Тут захотелосе Добрынюшки поборотисе;
Да схватил-де Добрынюшка фсех заедино же,
Да захватил он в охабочьку веть семь человек.
Хто был ф серёдочьки, — того ро́жжало,
И ёго ноньче только одна пена осталасе.
255. Как не с ким стало Добрынюшки управлетисе,
Добрынюшки не с ким веть стало поправлетисе.
Ухватил-де Добрынюшка тотарина за ногу,
Да как зачял Добрынюшка тотарином помахиват(ь):
Как фперёт-то махнёт, — дак ноньче уличи;
260. А назат-от махне(ё)т же, — да с переулочками.
И завёрнулса Добрыня да на добра коня,
Да хватил-де Добрыня тотарина за ногу,
И стал-де тотарином Добрынюшка помахивать;
Ише и сам Добрыня из речей зачял выговарывать,
265. Ише сам из речей да стал приговарывать:
«Ише крепок тотарин на жылье — не порвицьсе!»
Ише колько ветъ бьёт да силой храброю, —
А вдвоё-фтроё да конём топчет же.
Да тогда-ле выходит Батей сын Батеевичь,
270. Он выходит нониче на балхон к сибе,
И гледит-де он, смотрит ф трубочьку подзорную.
И тогда-ле Батей да сын Батеевичь
И он скричал-звопел да громким голосом:
«Вы уланове-булан(ов)е, сильни-могучи богатыри!
275. Вы остафьте веть мне тотар хош на семена;
Я согласён вам платить да дани-пошлины,
277. За двеначчэть тут лет да дани-выходы!..»