Архат

Его сомнения крепли: «Что я здесь делаю? И что мне все это даст? Стоит ли вообще доверять старику? Сидит тут один в этом лесу! Может, он вообще на голову не здоров? Надо же было выдумать такую пытку!»

Не в состоянии усидеть на одном месте Лука ерзал на подушке, изменяя положение, но как ни усаживался, ему всегда было неудобно. В мучениях он проерзал на месте пять часов, подряд пока не прозвенел колокол.

Старик приготовил сытный вегетарианский обед и Луке он показался еще вкуснее, чем завтрак. Вспоминая утреннюю тяжесть, Лука ел значительно меньше, не давая воли своему аппетиту.

Старик предупредил, что Луке предстоит отойти ко сну с пустым желудком и разрешил пить только воду. Лука испугавшись голода, после обеда спрятал пару яблок под подушку и задремал.

Спустя час его сон вновь прервался пронзительным звуком колокола. Через силу он встал с кровати, начиная всей душой ненавидеть этот звон.

В комнате старика Лука закрыл глаза, разместившись как можно комфортней на подушке, но сконцентрироваться на дыхании стало труднее, чем с утра.

«Черт с ним! Сделаю все как говорил старик – «ничего кроме дыхания», – подумал Лука и со всей решимостью вступил в очередной бой со своим умом.

В ответ на его старания мозг активизировался и щедро выдавал сочные фантазии всего, о чем Лука мечтал на протяжении всей жизни. Не в силах сопротивляться манящим картинам он всецело отдался власти фантазий, с упоением погружаясь в них. Полностью позабыв о дыхании, Лука игрался с одной фантазией, вскоре отбрасывал ее и сразу же хватался за другую, уподобившись маленькому ребенку, избалованному обилием игрушек.

В какой-то момент ему стало страшно при мысли, что все его усилия подчинить хаотичный ум оказались бесплодными. Совершенная беспомощность перед своим умом угнетала его. Он содрогался от того, что подобно сумасшедшему видит образы и слышит голоса не в силах при всем своем желании остановиться, чтобы сконцентрироваться на дыхании.

После того как прозвучал удар колокола Лука открыл глаза. За окном начинало темнеть. Старик сидел напротив в том же самом положении, что и с утра.

– Как продвигаются твои наблюдения? – умиротворенно спросил он.

– Думаю это не мое. Я даже не способен сосредоточиться на такой простой вещи как дыхание, – отчаянно произнес Лука.

– Как правило, простые вещи чаще всего самые сложные.

– У меня ничего не получается.

– Необузданный ум имеет склонность всегда преувеличивать трудности. Сейчас ты с помощью дыхания пытаешься взять его под контроль, и он сопротивляется, норовя спрятать в мыслях настоящий момент. Победителем выйдет тот, кто будет более настырным.

– Это очень тяжело, – простонал Лука.

– Конечно, тебе тяжело. Всю жизнь ты смотрел на мир вокруг, пытаясь отыскать свое «я» в глазах окружающих и сейчас впервые пытаешься заглянуть вглубь себя, чтобы узнать свою подлинную сущность. Это никому не дается легко, но как только ты обуздаешь свой ум, то сможешь сбросить с себя бремя накопленной печали.

– Я как будто пытаюсь бежать во сне. Падаю, встаю, делаю несколько шагов и снова падаю.

– Ты и сейчас еще во сне, но с каждой попыткой становишься на шаг ближе к тому, чтобы проснуться. Оставайся с дыханием и достигнешь свободы. При появлении мыслей не иди за ними, останавливай себя и сразу же возвращайся к дыханию. Выполняя эту работу, ты сделаешь свой ум твердым и устойчивым, уподобив его хорошо настроенному инструменту. Продолжай упорствовать, и все сомнения исчезнут, уступая место успеху. Для этого потребуется время, поэтому я пригласил тебя не на один день, а на две недели. Сегодня ты хорошо потрудился, теперь ступай, отдохни. Завтра продолжим.

Лука зашел в комнату, обдумывая слова старика. Он ужаснулся от мысли, что прошел всего лишь один день, но как только прилег на жесткую кровать, сразу же погрузился в глубокий сон.

IV

Ранним утром было темно и холодно. Лука лежал, не шевелясь затаив дыхание с открытыми глазами, слушая, как прозвучал третий удар колокола. Устроившись, тепло и уютно под одеялом ему совсем не хотелось выбираться из-под него.

– «Еще девять дней», – первое, что с самого утра врезалось ему в голову.

От нервного напряжения в нем проявилась необузданная ранимость.

– Что за тупые правила! Как будто нельзя поспать чуть подольше? Так нет же! Тут как тут со своим идиотским колоколом! – капризничал он.

Раздражение от недовольства накапливалось и росло как снежный ком, превращаясь в ярость.

«В топку все! Уеду!» – решил он, в гневе откидывая от себя одеяло.

В тишине пустой комнаты старик сидел умиротворенно в позе лотоса с отрешенным видом. Лука стоял перед ним с тупым взглядом, испытывая неловкость.