Архат

После обеда он взял чашку с отваром из трав, приготовленную стариком и вышел на улицу. У пенька Лука присел, устремив ясный взгляд на верхушки сосен. Маленькими глотками он пил вяжущую жидкость, наслаждаясь, видом и ощущая, как отвар обжигает губы. В полной тишине и покое, он сделал глубокий вдох, размышляя обо всем, что с ним произошло за последний месяц. Он вспоминал друзей, Киру и растворившуюся боль. Прокручивал в голове вчерашний разговор со стариком, анализируя и делая выводы.

«Странная вещь признание. Многие бились за внимание Марка, но смерть показала, что его жизнь оказалась по-настоящему ценной лишь для единиц.

Как можно знать, что видишь человека в последний раз? И что ваше пожимание рук будет прощанием навсегда. Был человек, и вдруг нет. Как будто никогда и не было. Только черно-белое фото, смотрит с могильного памятника, напоминая о том, что когда то он ходил рядом, смеялся, мечтал…

Системе мои друзья не нужны. Они будут забыты, а на их места придут другие с лозунгом «Живи, как хочешь – умри молодым!». Я только сейчас понял его значение.

Что ожидает меня в конце пути? Когда система тщательно пережует меня, высосав все силы, и безжалостно выплюнет на обочину жизни. Точно так же как и миллионы стариков, выброшенных работодателями как сломанные ненужные вещи.

Лишь в старости раб, наконец-то получает свободу, о которой мечтал с детских лет. Свободу, о которой он ничего не знал и к которой не был готов. Она тяжким ярмом виснет на его шее, погружая в оцепенение. Животное, выпущенное из клетки, умирает на воле, а человек, не сделавший в жизни шага, который смог бы изменить все, остается на месте подобно взрослому цирковому слону, привязанному на тонкую веревку.

С рождения его готовили быть рабом и что делать вне системы такой человек просто не понимает. С детских лет его учили, как подстраиваться и подчиняться, а не как жить. Вся его жизнь – это цепочка из воспитателей, учителей командиров, начальников диктующих, что делать.

Полностью выжитый и обессиленный он предоставлен сам себе с памятными часами от коллег, в честь ухода на пенсию. Они болтаются на руке и как будто в насмешку напоминают о напрасно потраченном времени. Это его благодарность за растраченное здоровье и время на то, что хотели от него окружающие. И вот, оставшись совсем один в пустой комнате, он утешает себя тем, что все было не зря и на старость есть деньги. Он бегал за ними всю жизнь, но от результатов его стяжательств теперь нет проку. Каждый день он все больше молчит, понимая, что это и есть финал жизни полной тихого отчаяния.

В одиночестве он разглядывает запылившиеся вещи, доставшиеся ему с огромным трудом. И в этот момент из тишины вместе с леденящим кожу ужасом приходит осознание, что система обманула его, заставив работать за грязь вместо золота. «Никто и никогда не спросил, а чего хочу я», – шепчет он, испытывая обиду за свою жизнь. Иссохшими руками, обхватив голову, он пытается понять в какой момент жизни потребление переросло в религию. Почему вся жизнь вращалась в замкнутом круге возле вещей – работать, чтобы потреблять, казаться в место быть?

Даже перед могилой он не может перестать трястись за свои вещи. Ведь за них еще при жизни была похоронена его подлинная сущность. В сердцевине его бренного и пустого существования всегда стояли вещи и безудержное желание обладать большим.

Люди сами не замечают, как за ощущение безопасности и комфорта оказываются в должниках у системы. Они не желают забивать себе голову всем этим. Зачем? Когда есть телевизор и алкоголь – обезболивающее от рабства».

Ветреный взгляд Луки упал на тропинку, ведущую в город, и на лице проявился отпечаток мучительной тоски. «Опять туда, где нескончаемо суетятся, лгут и предают», – промелькнуло у него в мыслях.

Мимо неторопливым шагом проходил старик, и Лука сразу же обратился к нему:

– Дни, проведенные здесь были одними из самых тяжелых в моей жизни. Но здесь я прикоснулся к частичке божественного и теперь жизнь за пределами этого леса представляется в менее радужных тонах. В моей голове засело, что я хочу остаться здесь. Мне неловко просить Вас об этом, но и умолчать я не могу. Я готов трудиться, и выполнять любую работу, какую скажете, я хочу сидеть, и учиться у Ваших ног.

– Всему, что тебе было нужно знать, я уже научил. Если я соглашусь выполнить твою просьбу, то буду противоречить делом тому учению, что дал тебе. Я рушил твои привязанности не для того, чтобы ты потом сотворил себе очередного кумира. Моей задачей было указать тебе путь, а дальше «будь светильником для самого себя».

Будь предан не мне, а тому, что смог найти внутри себя за время пребывания здесь. Тебе предстоит жить так, как до этого никогда не жил – в осознанности и свободе, – ответил старик в своей спокойной манере.

– Просто после вчерашнего разговора я еще лучше понял, что системе нужны рабы. Ей нужны потребители и не важно, что они будут потреблять наркотики или автомобили главное, чтобы они не останавливались. Я не смогу мириться с этим.