Архей. Караванщики Анвила

Фанатик продолжал что-то кричать, но де Кран не слушал. День меркнул ночью. Солнечный свет, словно кубик льда на раскаленном камне, бедственно таял. Рыцарь ударил коня хлыстом и несся вдоль колонны к товарищам. Огромная стена песка и пыли, похожая на монолитную скалу, тянулась по всему горизонту. Она целиком поглотила отряд, будто-то кит одним движением челюсти сглотнул косяк мелких рыбешек. Жгучие крупинки секли все живое. Вой и свист ветра съедал любые звуки, но кричать все равно не получалось. Песок мгновенно заполнял собой любые отверстия: будь то глаза, уши, ноздри или рот.

Гильдарт зажал края капюшона дорожного плаща, сведя их вместе. Ему показалось, что он видит верблюдов. Они продолжали идти, но не к нему на встречу, а куда-то в сторону. Рыцарь направил коня к товарищам. Он брыкался и не слушался, а через два десятка шагов дестриэ вовсе отказался идти. Пришлось отпустить поводья, чтобы ударить жеребца хлыстом, но в этот самый момент конь встал на дыбы и сбросил всадника.

Рыцарь больно ударился спиной. Капюшон, увлекаемый порывом ветра, слетел. Песок ожег глаза, словно раскаленный прут. Пролежав несколько секунд, Гильдарт с трудом поднялся, но скакуна рядом не оказалось. Верблюды пропали. Мужчина в отчаянии лег на землю спиной к ветру. Прижал колени и голову к груди.

Пыль проникла в легкие. Невыносимое удушье от жары и нехватки воздуха помутило рассудок. Де Кран зажмурился, но ему казалось, что он ясно видит Дердена, который шел к нему с палицей в руках. Желтый цвет его сюрко ослеплял. Гильдарт пытался закрыть лицо ладонями, но руки не слушались. Наставник приблизился. Вместо того, чтобы помочь встать, замахнулся и ударил лежащего по голове, размозжив череп. Рыцарь понял, что умирает и сознание предательски померкло.

Глава ХIII. Пустыня безразлична

Пара десятков муравьев слаженно и упорно копали песок. Передние лапки молниеносно загребали песчинки и выбрасывали их из-под брюха. Стояла невыносимая жара, но насекомые чувствовали себя вполне комфортно. Их тельце покрывала густая серая шерсть, блестевшая под лучами полуденного солнца, самого жаркого в пустыне Мумит. Буря засыпала входы в колонию, потому муравьи спешили вызволить соплеменников из песчаного плена.

Через двадцать шагов от работающих насекомых, поверхность песка зашевелилась. Раздался глухой, раздирающий горло кашель. Показалась человеческая голова. Пыль плотным слоем покрывала волосы, лицо и шею. Проходящий мимо наверняка посчитал бы выжившего за песочную фигуру, если бы кашель не гремел на всю округу.

Мужчина прополз несколько метров и упал без сил.

– Живой… – прохрипел Гильдарт, ощупывая голову. – Де-е-р-д-е-е-н… – он постарался крикнуть, но горло сводило так, словно в нем застряло лезвие ножа.

Сморщившись от боли, рыцарь пролежал несколько минут. Солнце беспощадно пекло, заставляя мужчину шевелиться. Гильдарт кое-как сумел сесть и окинуть округу взглядом. Никого. Пустыня казалась вымершей. Даже муравьи закончили раскопки и укрылись в прохладных коридорах. Рыцарь нащупал капюшон и натянул его на голову. Пыль ударила в лицо. Он снова закашлял. Грудь и глаза жгло. Жажда, не ощущаемая в начале, накатила так сильно, что горло свело болезненным спазмом.

Оставаться на месте означало верную гибель. Понимая это, де Кран заставил себя подняться на ноги. Караванную тропу занесло. Ни одного следа в округе. Вихри до неузнаваемости изменили пейзаж. Гильдарту показалось, что бархан впереди знаком. Возможно тот самый, который он видел, разговаривая с сиром Тавином в последний раз. Шатаясь, рыцарь медленно поплелся к цели.

Пройдя около мили, он повалился к подножью бархана. Напрягая, как казалось, последние силы, де Кран пополз наверх. Раскаленный песок обжигал ладони, но крутой склон не позволял подниматься иначе. Тело усиленно выделяло драгоценную влагу. Пыль на шее и лбу мокла и превращалась в грязь.

На вершине дюны хотелось отдохнуть, зарывшись в песок. Поглубже. Подальше от беспощадных солнечных лучей. Но вновь пришлось оглядеться. Пустыня. Бесконечное море песка, окружающее одинокого, истощенного человека.

Рыцарь вытащил из ножен меч. Сейчас он казался невероятно тяжелым и невероятно бесполезным. Нести его на себе не хотелось. В условиях, когда каждый шаг давался с трудом, лишний вес играл немалую роль. «Что толку теперь от железки?» – с горечью подумал Гильдарт.

Он собирался зашвырнуть его вниз и размахнулся, повернув корпус. Взгляд зацепился за пятнышко на горизонте. Солнце светило в спину и де Кран начал всматриваться. Пятно, сначала показавшееся кактусом, медленно двигалось мимо бархана.

– Э-э-э… – рыцарь снова попытался закричать, но с губ сорвался едва различимый хрип.

Гильдарт сунул меч обратно в ножны и размахивал руками, мыча при этом так громко, насколько мог. Далекая фигура остановилась и, кажется, заметила стоящего на дюне. Сменив направление, пятно не спеша приближалось. Де Кран решил идти на встречу, но оружие все же оставил. Обжигаясь, он спустился с бархана.