Читаем Археология медиа. О «глубоком времени» аудиовизуальных технологий полностью

Искусственное или естественное Третье, которое следовало бы расположить между пористой кожицей органов Одного и Другого в процессе восприятия, Эмпедоклом не предусмотрено. По крайней мере, его невозможно найти в немногочисленных сохранившихся фрагментах. Успешное восприятие для Эмпедокла – это успешный обмен истечений, флюидов. Иначе обстоят дела у философа и естествоиспытателя Демокрита, который создавал свое учение почти в то же самое время, что и Эмпедокл, только в другом месте, в Абдере[118]. Он наделял флюиды некоей структурой и пытался прояснить их внутренние взаимосвязи. По его мнению, мир состоит из двух противоположных сущностей, взаимно друг в друге нуждающихся: полного и пустого. Полное не замкнуто, но состоит из множества мельчайших единиц, которые Демокрит называет атомами. Они столь крошечны, что их не видно. Они неделимы. В качестве элементарных субстанций все атомы обладают одинаковыми материальными свойствами и в то же время бесконечным множеством различных размеров и форм. Они непрестанно пребывают в движении. Для этого им необходима пустота вокруг, пространство. В качестве более не делимых субстанций атомы непроницаемы. В своем непрерывном движении они наталкиваются друг на друга и, таким образом, движутся в самых разнообразных направлениях. Из этих бесконечно многообразных форм в движении возникает и состоит все, что существует – в том числе и органы восприятия.


Итак, Демокрит расширяет Эмпедоклову теорию пор в двух отношениях: во-первых, вводя пустое пространство, он вводит своего рода среду-«медиум», в которой могут формироваться различные конфигурации; во-вторых, он придумывает некий конкретный – в его смысле – материальный «промежуток». Потоки, которые исходят от воспринятого с одной стороны и от воспринимающего с другой, приводят к тому, что воздух между воспринимающим и воспринимаемым сжимается. Различные констелляции подвижных атомов пропитываются сжатым воздухом и предстают там как «идолы» (eidola), как отображения действительных вещей, которые могут идентифицироваться органами восприятия в виде различаемых конфигураций. Успешное восприятие, согласно теории Демокрита, возникает благодаря тому, что посредством «идолов» происходит успешный обмен между органами и тем, с чем они встречаются. Это можно представить себе как своего рода взаимную подстройку, как взаимное ощупывание многообразных форм через промежуточный слой сжатого воздуха. Этот воздух получает статус «интерфейса» между воспринимающим и воспринимаемым.



IMG_3.5 Изображение сверху: Инженеры различают в теории интерфейсов два основных типа интерфейса: «человек-машина» и «машина-машина». О классическом интерфейсе второго типа Якоб Лойпольд опубликовал восьмитомную работу на 1764 страницах, «Theatrum Machinarum». На верхней картинке он изображает различные зубцы, которые должны цепляться друг за друга, образуя совершенный механический интерфейс. Об этом Лойпольд пишет: «Колесо и коробка передач – одно из искусственных орудий, высокоценных потому, что посредством некоторых немногочисленных колес и передач, которые – в зависимости от обстоятельств работы механизма – зачастую можно использовать в небольшом пространстве, не только значительно приумножаются наши возможности, но и, поскольку движение длится непрерывно и без рычага, становится возможным повторение». Изображение снизу: Ступенчатое колесо 1430 года представляет собой смешанный тип. Функция совместимой приводной шестеренки осуществляется здесь благодаря тому, что человек наступает на педаль. (Mattschoss, 1940, 34, 17)


Существенное отличие от Эмпедокловой концепции состоит в том, что Демокрит, предлагая идею образов в сжатом воздухе, ставит вопрос, который для акрагантца вообще не возникает. Это вопрос о том, истинно или неистинно то, что запечатлевается в качестве «идола» в сжатом воздухе. В греческом слове eidolon отражается целое поле значений между «знать», «познавать», «узревать» и «видимостью», «тенью», «иллюзией». Успешное восприятие для Демокрита не обязательно должно носить истинный характер. Введением «интерфейса» в акт восприятия он создает разрыв между рассудком и органами чувств. Истинно по отношению к существующим вещам лишь то, что существуют атомы в движении и пустота, отдельные материальные элементы и окружающая их среда-«медиум». «Сладкое только считается таким, горькое только считается таким, теплое только считается таким, холодное только считается таким, цвет только считается таким, в действительности же – атомы и пустота»[119]. Подобно тому, как констелляции воспринимающего непрерывно изменяются в движениях и столкновениях, так же происходит и с органами восприятия. Они образуют не неизменную действительность, а непрерывно варьирующиеся состояния. Фрагмент 117 сочинений Демокрита, в данном случае дошедший до нас благодаря Диогену Лаэртскому, резюмирует гносеологическую составляющую его философии: «По существу мы ничего не знаем, ибо истина – в глубинах»[120].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Александр Абдулов – романтик, красавец, любимец миллионов женщин. Его трогательные роли в мелодрамах будоражили сердца. По нему вздыхали поклонницы, им любовались, как шедевром природы. Он остался в памяти благодарных зрителей как чуткий, нежный, влюбчивый юноша, способный, между тем к сильным и смелым поступкам.Его первая жена – первая советская красавица, нежная и милая «Констанция», Ирина Алферова. Звездная пара была едва ли не эталоном человеческой красоты и гармонии. А между тем Абдулов с блеском сыграл и множество драматических ролей, и за кулисами жизнь его была насыщена горькими драмами, разлуками и изменами. Он вынес все и до последнего дня остался верен своему имиджу, остался неподражаемо красивым, овеянным ореолом светлой и немного наивной романтики…

Сергей Александрович Соловьёв

Биографии и Мемуары / Публицистика / Кино / Театр / Прочее / Документальное