Археология Месопотамии

В центре дворца, как обычно, находились широкие открытые дворы. В самом просторном из них, расположенном перед главным «залом приемов», стены, по-видимому, имели нечто вроде раскрашенной деревянной облицовки под скатами крыши, венчающими карниз. Перед главным входом в «тронный зал» два отдельно стоящих столба, сложенные из кирпича, вероятно, поддерживали портик или декоративный балдахин. Повсюду встречаются тщательно продуманные канализационные и очистные сооружения, включая по меньшей мере один туалет, в котором действовала система смыва водой, подававшейся сверху по трубам. Роскошная ванная комната и туалет примыкали к царским покоям, а вестибюль, через который в них можно было лопасть, был украшен впечатляющей стенной росписью, включавшей и явно заимствованные мотивы, в том числе орнамент из пересекающихся линий, акротерий, орнаменты в виде бычьей головы («букраний») и «головы Хатор» [181, рис. 40, с. 430. Главные двери были снабжены подпятниками, в одном из которых сохранился in situ бронзовый «башмак» от дверных петель. Большая толщина стен главных покоев для приемов могла бы указывать на их значительную высоту с окнами в верхней части; однако археологи пришли к мнению, что в данном случае толщина стен объяснялась просто соображениями безопасности.

Тонкая керамика типа «керамики Нузи» с белым орнаментом по темному фону. Подобные сосуды относятся ко времени царства Митанни (ок. 1475–1350 гг. до и. э) (по Старру, 1938 г.)

Тонкая керамика типа «керамики Нузи» с белым орнаментом по темному фону. Подобные сосуды относятся ко времени царства Мигании (ок. 1475–1350 гг. до н. э) (по Старру, 1938 г.)

Несколько зданий северного пригорода, включая дом «наследного принца» («правителя города Аррап-хи»), стали предметом специального исследования. В домах двух братьев, Техип-Тиллы и Шурки-Тиллы, было найдено в общей сложности около тысячи табличек. В доме человека по имени Зиги обнаружена обширная коллекция медных предметов, включавшая наконечники для стрел и копий, ножи и множество фрагментов пластинчатых доспехов, спекшихся в тяжелые комья. Впрочем, помимо оружия там находились также инструменты — серпы, стамески, зубила, тесла; все они были разбросаны, вероятно, во время пожара.

Среди более мелких находок в этих дворцовых зданиях Нузи встречаются характерные для города гончарные изделия необычного типа [61, рис. 64, с. 142; 124, с. 887–894; 33]. Тщательно отделанные сосуды были искусно украшены росписью белой краской по темному, фону. Чаще всего встречается чаша с «пуговичным основанием»; ее орнамент, располагавшийся обычно по горизонтали, включал прежде неизвестные в Месопотамии мотивы: бегущие спирали, пересекающиеся линии и розетки, а также стилизованные изображения птиц и растений. Хотя такие сосуды встречались на юге вплоть до касситской столицы Дур-Куригальзу, а на севере до Телль-Билла за Мосулом, местом их обычного распространения была Северная Сирия, где их находят в таких, городах, как Телль-Атшана (Алалах); по мнению Вулли (возможно, ошибочному), местом их происхождения следует считать Криг. Митаннийские цилиндрические печати также имеют больше общего с печатями Северной Сирии и даже Каппадокии. Рисунок их зачастую слишком сложен и запутан, однако ряд мотивов, подобных стилизованному «священному дереву» и «крылатому грифону», сохранился среди сюжетов позднеассирийских украшений [181, рис. 179].

Наконец, в Нузи была найдена знаменитая коллекция текстов. При раскопках обнаружилось не менее 4 тыс. клинописных табличек, из которых почти тысяча была найдена в доме Техип-Тиллы. Содержание табличек воссоздает поразительно подробную картину повседневной жизни этой, частично хурритской общины горожан. Юридические и коммерческие сделки, отраженные в табличках, уже сами по себе представляют значительный интерес, однако встречающиеся в них случайные упоминания конкретных людей, мест и вещей способствуют пониманию социальной среда и окружения, в которых они были созданы, и тем самым существенно дополняют сведения, полученные благодаря археологическим находкам.

В приложении к публикации итогов раскопок в Нузи, сделанной Р. Старром, Э. Р. Лэчеман очень интересно обобщает «свидетельства о материальной культуре», которые можно извлечь из текстов. Такое приложение само по себе служит очень удачным дополнением к археологическому отчету подобного рода. Приложение разделено на рубрики, само разнообразие которых как бы готовит читателя к восприятия» содержащейся в них информации.