Археология Месопотамии

В Хорсабаде стены строились из глиняных кирпичей. В противоположность обычной практике скрепляющий раствор употреблялся здесь очень редко; кирпичи лишь слегка высушивались после формовки и затем укладывались еще влажные, мягкие. Для облицовки зданий и мощения улиц применялся обожженный в печах кирпич. Городские стены, толщина которых достигала у основания 20 м и более, были облицованы тесаным камнем на 1,10 м над землей. Под этой облицовкой был неотесанный камень, из которого выкладывался фундамент верхней кирпичной кладки, завершавшейся парапетом с бойницами и каменными зубцами. Здесь, как и повсюду в Ассирии, в местных карьерах легко добывался камень, который можно назвать гипсовым алебастром (сейчас он известен как «мосульский мрамор»); его можно было выламывать очень крупными плитами. Фундамент дворца облицован каменными плитами весом каждая до 23 т и длиной 2,7 м. В основном же камень использовался для портальных скульптур, а также для плит ортостатов с резными барельефами. Последние применялись только внутри здания, образуя декоративную полосу dado вдоль основания стен. Американцы обнаружили, что ряды этих плит были установлены и рельефы на них вырезаны in situ, до того, как была надстроена кирпичная кладка [107, с. 19]. В тех случаях, когда такие плиты оказывались по обе стороны стены, щель между ними заполнялась строительным мусором, частично состоявшим из обломков камней. Из камня также делали пороги главных дверей; в этом случае укладывались большие плиты, резьба на которых имитировала ковры [61, рис. 40, с. 103].

Что касается крыш, то их следы были обнаружены на городских воротах, имеющих бочкообразный кирпичный свод; свод из кирпича применялся и при строительстве канализационной системы дворцовой платформы. Однако, как убедился Лауд, в самом дворце, как правило, потолки были плоские, иногда с крашеными балками. Дерева было сравнительно много: Лауд определил кедр, кипарис, можжевельник и клен; по размерам найденных упавших стропил он заключил, что длина бревен позволяла перекрывать самые широкие комнаты.

Позднеассирийская скульптура

По той или иной причине скульптурные изображения, относящиеся к этому периоду, встречаются крайне редко. До нас дошло несколько отдельных скульптурных портретов царей; наиболее сохранившиеся экземпляры — это портреты в половину натуральной величины. Изображение Ашшур-нацир-апала II, найденное в храме Нинурты в Нимруде, которое может считаться типичным образцом, обычно характеризуется как «неинтересное и безликое», — и все же фигура царя, стоящего с непокрытой головой и задрапированного в простое покрывало с каймой — придворное одеяние в Ассирии, — не лишена достоинства [61, табл. 82].

Самый же примечательный и характерный вид скульптурных изображений — это фигуры хранителей lamassu, которыми украшались ворота и дворцы ассирийских городов. Расположение этих колоссальных фигур крылатых быков и львов с человеческими головами было рассчитано на то, что на них будут смотреть с двух сторон, поэтому лицо можно было видеть со стороны дверного проема, а дополнительная пятая нога придавала им естественный вид при взгляде и спереди, и сбоку. Каждое из этих монолитных чудищ представляло собой частично барельеф, а частично круглую скульптуру и было высечено из одной каменной плиты размером до 5,5 кв. м. Из каменоломни грубо обтесанная плита перевозилась (часто по реке) к месту назначения, где и устанавливалась перед окончательной отделкой.

Наиболее значительные достижения позднеассирийских скульпторов связаны с работой в области барельефа. Создание в этой технике фигурных композиций для украшения внутренних стен само по себе было уже большим достижением; способность же выражать абстрактные идеи поднимает плоды их ремесла до уровня подлинного искусства.

Что же касается сюжетов рельефов, то со времени Ашшур-нацир-апала они сводились по большей части к изображению победоносных походов царя. По словам Г. Франкфорта, «мы видим продвижение войск, покоряющих, сжигающих и наказывающих одну страну за другой». Часто повторяющийся мотив — боевая колесница; обычно встречаются изображения колесниц, преследующих отступающего врага, в то время как пехота добивает раненых, брошенных на поле битвы. «Сопротивление сосредоточивается в городе; его берут штурмом, предводители восстания пронзены копьями… а неумолимое войско на колесницах продолжает свой победный путь». Некоторое разнообразие достигается здесь благодаря схематичному изображению окружающей природы, на фоне которой происходят события, а также этнических характеристик, присущих различным врагам Ассирии. Зачастую эти мотивы разработаны старательно, живо и реалистично, что кажется особенно замечательным, если учесть ограниченность техники, в которой работали художники, а также их полное незнание законов перспективы. Изобретательность, с которой передавалась перспектива, не имеет себе аналогов в догреческом искусстве.