Архетип Великой матери с древности и до наших дней. Сборник исследований

Общая история религиозных идей сегодня ведет, как и археология для Элевсинских мистерий, а также и для других мистерий, к принятию прото-эгейского происхождения, что, впрочем, не исключает более поздних ахейских и эллинистических включений. На мой взгляд О. Керн неправ (и я надеюсь, что обосновал это в достаточной степени)⁹⁹, когда он переносит истоки преданий об элевсинской Матери-Земле в такую варварскую Фессалию¹⁰⁰. Не каждой культуре дано рождать религиозные представления для мира. Я согласен, что имя Дос (гимн к Деметре 122) напоминает равнину Дотий; а в конце гимна действительно имеется призыв к фессалийскому святилищу Антрон (впрочем, это одновременно была и святыня Пароса). Но в любом случае грубые фессалийские культы в известных примерах особенно касательно двух богинь и Асклепия в большинстве случаев являются лишь слабым отблеском критских культов. Наблюдается своего рода «дублет», который был выдуман во времена «нордических» вторжений индо-европейцев¹⁰1, чтобы снова укоренить определенные сказания и местные или привнесенные туда обычаи Средиземноморья. Можно предположить, что в Греции никогда не имело места полное прерывание культа, даже во времена дорийского вторжения (Геродот, II. 171). Оно (вторжение) могло вынудить Деметру покинуть Анданию¹⁰² или, например, уединиться в горах Спарты либо остаться в других местах на акрополях в качестве хранительницы путей. Можно взять Фивы, Антелу или Селинус: и так каждый раз, когда мы — вместо культа в болотистых местностях или в низинах (более первобытный вид культа) — встречаем культ на акрополях¹⁰³. Так в самом Элев-сине богиня после своего появления у Метанейры требует в гимне (стих 268 if.): «Пусть же великий воздвигнут мне храм и жертвенник в храме; Целым народом под (очень примечательно) городом здесь, под высокой стеною; Чтобы стоял на холме, выдающемся над Калли-хором». В этом месте гимна Деметра сообщила об учреждении для Элевсина места для проведения ее таинств (так называемых όργια), архитектурная непримечательность которого может быть связана с предшествующим религиозным преследованием.

Естественно, за обычаями — даже если принять, что они весьма консервативны, хотя и ни в коем случае не неизменны — скрывались религиозные воззрения, которые постепенно менялись со временем. Это касается не только Греции, но также и Элевсина. Стоит вспомнить о том, что в греческой церкви до сих пор используются освященные сосуды, которые напоминают минойский и элевсинский кернос. Но, впрочем, цель применения стала совсем другой. Все перемешалось как в Элевсине, так и в других местах: боги, жрецы, праздники и люди на службе религии. Каждая культура и каждая эпоха должна вносить свой собственный вклад в путь от времен безымянных и внушающих страх первобытных героев, которых называли Теос-Тея, до Иакха, этой аллегории восклицания во время процессий, молодого бога, последнего, который столь заметно несет на себе печать классического и даже символического времени четвертого столетия.

Исследование божественного имени с точки зрения языка привело к таким же выводам¹⁰⁴. Форма Дос, которая, впрочем, является спорной, естественно, скорее напоминает о равнине Дотий; но это также критская форма ΔΗΑΙ, которая согласно Etymologicum Magnum¹⁰⁵ обозначает ячмень. Известно междометие φεΰ δα, которое, как кажется, означает «Горе, земля!». Возможно, прочная связь между δα с одной стороны, и γα (γή) с другой не является достоверной, даже если имеются дублеты, такие как Έννοσίδας, Έννοσίγαιος, для сотрясателя земли (который также был ее супругом!), и все обычаи сотрясания, бичевания и битья почвы изначально были ритуалами оплодотворения земли¹⁰⁶. Везде видно, что это как минимум возможно.