Архетип Великой матери с древности и до наших дней. Сборник исследований

Но для поддержки этого тезиса имеется и еще более сильное доказательство. Это показанная на рисунке VIII (а) маска. Ее сфотографировала доктор Флоренс Эйскью. Этот снимок приведен в моем отчете о раскопках дольмена Ле Дехус на Гернси, Нормандские острова. Она выцарапана на нижней части камня, закрывающего камеру. Остаток фигуры непонятен, он производит примитивное впечатление, особенно это касается частей, которые можно толковать как руки. Лично мне они кажутся пчелой и крабом. Что бы ни было изображено на маске — я решаюсь на то, чтобы видеть в этой фигуре герметическое «слово», с байтилем в центре камеры под ней — стиль несомненно тот же, что у головы Горгоны на щите Сул Минервы из Бата (Ь) и на «Восса della Verita» в Риме (с), оба изображения приведены в уже упомянутом отчете. Р. Г. Коллингвуд в своем труде «Римская Британия» идентифицировал его как кельтскую работу и привлекал внимание к умелому изображению ощущения ужаса¹²¹ и к лучшему по сравнению с резкой по камню чертежному искусству исходя из правильной формы круга. Рассмотрение причин, почему я идентифицировала эту голову на плите крышки колодца с романтичной легендой (для которой я нашла очень интересное доказательство в одном манускрипте в Национальной библиотеке в Риме) с кельтским Борво, заняло бы слишком много времени. Но стиль маски намекает на кельтское вдохновение. (Изначально плита находилась в квартале, где проживали кельтские речные моряки.) Свисающие кельтские усы бросаются в глаза здесь и на маске из Ле Дехус, а также на трехглавом галльском алтаре (е) в Реймсе, опубликованном Бертраном¹²², а также на маленьком трехглавом камне высотой всего 15 дюймов (g), который стоит в нише над аркой в одном старом доме в «La Pouquelaie» на Гернси¹²³. Я хотела бы отнести его к той же эпохе, что и известную фигуру «бабушки». Похоже, что место, в котором он находится сегодня, не является его изначальным местом расположения. После всего сказанного здесь о триадическом аспекте созидающего божества в индийской космической религии и о триадическом Бриане (Бриан-Иухар-Иу-харба) и Бридгет, такие трехглавые фигуры легко рассматривать как монументы кельтской космической религии. Даже маску Горгоны следовало бы рассматривать как эмблему разрушительной фазы космического творения. Это истина, которая казалась грекам такой приводящей в ужас, а в индийской религии она драматически изображалась как ужасная Кали. В принципе три фазы творения в представлении в качестве триадического божества или силы, то есть в форме шотландского символа «очков и изогнутого прута», идентичны символике маски Горгоны; каждый из них указывает на то, что смерть является разрушающей частью процесса, рождение — это всего лишь другая фаза этого процесса — никогда не оканчивающаяся «игра» Лилы. Теперь я должна представить миниатюрную терракотовую маску Лилиту (f), персонифицированный женский принцип («Лилит» в еврейской космологии), которая в вавилонских космических стихах и ритуалах соблазняет мужчину Адамаса в бесконечную цепь повторяющейся материи. Имеются причины для того, чтобы предположить, что основные идеи космической религиозной философии и их символизм, которые находились на такой высокой степени развития в Индии и повлияли на кельтские народы, еще до этого были развиты в Вавилоне или Шумере. Археологические находки в области цивилизации Инда указывают на то, что Шумер и северо-западная Индия черпали свои знания из общего до сих пор неизвестного источника, который является еще более древним. Передаваемые поэтами или целыми школами поэтов интерпретации позволили этим знаниям в определенной мере сохраниться почти вплоть до нашего времени, прийти из Азии в Европу и здесь при посредничестве кельтских народов распространиться почти по всей её территории. Они указывают на то, что в религиозном мышлении цивилизованного человечества имеется большее единообразие, чем мы это иногда готовы признать: мы действительно едины и «Бог» един. Как сказал второй Адам: «Я и отец — это одно». В эти времена распрей, всеобщих подозрений и уничтожения такой результат представляется желанным лучом надежды для будущего человечества и оправдывает все эти исследования древней истории религиозных воззрений.

Рис. I. Вотивные статуэтки Матери-Богини. Средиземноморье (a, b, d, f, I* j> h, I), галльские (с, е, g, h), Брит, музей (с друж. разр. владельца прав) и из Тудо: Coli, of Karly Gaulish pipe-clay ligurines Примечание переводчика: рисунок отсутствует в оригинале.

Рис. II. Французские статуэтки из менгиров (а, Ь, с) и галльские вотивные глиняные таблички (d, е, f, g) из коллекции Тудо

Рис, III, Колонны в виде деревьев и лучей, культовые символы (а, Ь, с, d, е) ступ в Санчи и Амаравати в Индии (по Фергюссону) в связи со «стопами Вишну» и священной коброй; из мегалитического холма с погребальными камерами в Бретани (g, j), снято автором; печати из долины Инда, Мохенджо-Даро (f, h, i, k)