Архиепископ Нил (Исакович) (1799–1874): геолог, минералог, палеонтолог и богослов

Реальными миссионерами на местах являлись специально назначенные священники. Именно они и занимались «рутинной» работой по обращению старообрядцев и язычников в православие. В фонде Святейшего Синода имеется одно дело, составленное по рапортам епископа Нила, которое так и озаглавлено: «Об успехах действий по присоединению из раскола в православие и единоверие». Каждый лист дела – это очередной рапорт епископа Нила о присоединении к православию или единоверию. Вот только несколько цифр для наглядности: рапорт от 10 января 1837 года – обращено 76 человек, от 17 января – 66 человек, от 25 января – 50 человек, от 2 февраля – 57 человек, от 24 февраля – 16 человек, от 9 марта – 10 человек, от 16 марта – 10 человек, от 31 марта – 1 человек, от 6 апреля – 5 человек… И так в течение всего года[41]. Кроме того, имеются дела, относящиеся к обращенным из язычества вотяков и черемис. Приводимые цифры не могут не вызвать ассоциации со сводками с фронта. Только в данном случае имеется в виду, конечно, фронт духовный, на котором ведется брань за души человеческие. Обращением занимались как священники-миссионеры, так и обычные приходские батюшки. Среди первых чаще всего об успехах миссии сообщали священники Александр Рязанцев и Иоанн Соколов. Но были и простые священники, которые не разъезжали по епархии или отдельным благочиниям, а занимались активным проповедническим служением исключительно в своих приходах. Об успехах на местах чаще всего докладывали протоиерей Василий Блинов и священники Павел Луппов и Иоанн Шубин. Разумеется, это далеко не все имена тех священников, которые обращали в православие вчерашних старообрядцев и язычников.

Последующие архиереи, думается, прилагали определенные усилия к дальнейшему продолжению и усилению миссии. Но в конце XIX века в одном из отчетов о состоянии православной миссии в Вятке откровенно говорилось, что результаты просветительской деятельности остались неутешительными. Ведь по-прежнему «в вятской губернии есть черемисы, которых называют „не-руссковеры“. Они – христиане, но только по имени, в сущности же остаются язычниками в той же степени, как и те из их односельчан, которые никогда не принимали христианство. Вместе с чистокровными черемисами-язычниками они кланяются и приносят жертвы целому Олимпу языческих богов»[42]. Но удивительно даже не это. Удивление вызывает то обстоятельство, что ситуацию не смогли переломить даже десятилетия советской власти, насаждавшей атеизм всеми возможными способами. Дело в том, что и черемисы, и вотяки сохранили свою языческую веру вплоть до настоящего времени! «В центре России, на левом берегу Волги, между Казанью и Нижним Новгородом, народ мари хранит свою культуру и религию, основанную на вере в силу природы» – так начинается статья, посвященная религии марийцев в одном из номеров журнала «GEO». «У марийцев есть собственный язык – мягкий и мелодичный, есть свои песни, свои обычаи. Но главное: у них своя, языческая религия. Марийцы верят в богов природы и в то, что у вещей есть душа. Они поклоняются богам не в церквях, а в лесах, принося им в жертву еду и животных»[43].

Другими словами, черемисы, которых пытался обратить еще владыка Нил, сохранили языческую веру вплоть до настоящего времени, за что журналисты громко называют их «последними язычниками Европы». В таком контексте успехи владыки Нила (около 6000 человек) выглядят уже не такими впечатляющими. С другой стороны, они ведь достигнуты всего лишь за два года! Один из крупнейших вятских краеведов – доктор исторических наук П. Н. Луппов в этой связи даже называл период управления Вятской епархией Нилом (Исаковичем) тренировкой перед отъездом в Иркутск. Интересно, а что было бы, если тренировка затянулась бы лет на десять или даже пятнадцать?! Может быть, тогда Костомарову и не суждено было произнести свой известный афоризм…

«Господи Боже! Дай овечку. Дай козу», или Особенности миссионерского служения среди вотяков и черемис (удмуртов и марийцев)