Архимаг по-приколу (СИ)

После чего аккуратно затянулся. Выражение его морды с сосредоточенно-усталой постепенно сменилось на пофигистически-удовелетворённую. Широко улыбнувшись, Пихтуш выпустил в небо струю ядрёного синего дыма и заплетающимся языком сообщил:

— Ннипло-оха…

Пролетавшая в небе уже знакомая нам любопытная ворона-травокур, которую только что обдал странным дымом хомяк, вошла в штопор и воткнулась клювом в землю. Неловко каркнув, та начала очень быстро окапываться и вскоре скрылась в глубине свежевырытой норы.

Хомяк повторно затянулся, и, постепенно синея, заявил:

— Кхаак хатите, а я паалетел…

После чего медленно оторвался от земли и начал постепенно удаляться куда-то в небо. Пепел, сохраняя абсолютный покерфейс, достал из кармана моток лески и быстро привязал один конец к лапке хомяка, после чего, аки детсадовец с подаренным на день рождения синим воздушным шариком, поплёлся в сторону Академии. Хомяк в это время откуда-то из-под облаков старательно косплеил Винни Пуха:

— Я тучка-тучка-тучка, я вовсе не хомяк… А как приятно тучке на землю сделать "шмяк!"… Эх, Пятачка бы… На сало…

Пока шаман рассказывал о различных способах приготовления свинины, мы дружно перешли через портал во двор Академии и пошли искать Вацлава, выводить из хомяка ярко-синюю дрянь. Сам Пихтуш к этому времени приобрёл мягкий ультрамариновый оттенок.

Бродя по коридорам и переходам Академии, Пепел мстительно обтирал ойкающим хомяком самые пыльные потолочные закоулки. На вопрос "Зачем?" тот, используя шамана вместо пипидастра, протирая люстру в одном из холлов, жёстко ответил:

— А нефиг дурь курить! Тем более незнакомую.

Крыть было нечем, поэтому мы заткнулись.

Найдя скучающего ректора в медкрыле, мы спустили Пихтуша из-под потолка и, предварительно наложив на него "регенерацию" и "обезбол" передали его "на обесцвечивание" повеселевшему ректору, который тут же закрылся в палате со словами"…а полученным в результате операции веществом покрасим южную башню". Короче, П — прагматичность.

Сбагрив хомяка специалисту, Пепел прилёг на близлежащую койку и тут же отрубился. Из-за двери палаты, в которой лежал хомяк, донёсся странный гул. Мы с Витей переглянулись и быстро ретировались, захватив с собой кушетку с Пеплом.

Затащив койку с так и не проснувшимся Пеплом ко мне в комнату, мы, утерев пот и проклиная свою забывчивость (маги мы всё-таки или нет? Могли бы и так закинуть) расположились за столом, перелистывая книги и справочники из моего шкафа.

В один момент рука вместо справочника нащупала нечто шарообразное. Вытянув это "нечто" которое было тем самым забытым мною "Смешариком", я повертел шар в руках. Закопошившийся было Витя резко отпрянул от магическо-психоделической конструкции и опасливо спросил:

— Ты это где нашёл?

Я пожал плечами:

— Сам сделал.

ИскИн, немного помедлив, сообщил, аккуратно пятясь к лестнице:

— Ты бы её у себя не хранил. Чисто на всякий случай. Вдруг разобьёт кто-нибудь случайно — мы потом что делать будем?

Я перевёл взгляд на сферу.

— Я думаю, если это разобьётся рядом с нами, нам уже будет глубоко пофиг.

Мы помолчали. В окно медленно влетел Чеширик и, так же медленно выхаживая перед нами, вкрадчиво спросил:

— Не желаете ли оказать посильную помощь нашему артефактных дел мастеру?

Мы с Витей переглянулись. Я осторожно спросил:

— А чем именно?

Чешир сверкнул глазами:

— О, это тайна, окутанная мраком. И если вы не сможете…

— Короче, ты не знаешь, верно?

Кот печально захлопнул варежку и просто кивнул.

— Тогда чего размусоливать? Пошли.

Аккуратно спустившись из окна и прихватив с собой орущего что-то про боязнь высоты Виталю, судорожно вцепившегося в сдавленно мявкнувшего кота, я полетел к хомячьему холму.

Прибыв на место, я, предварительно отцепив ИскИна от кота, начал оглядываться в поисках камушка, справедливо рассуждая, что где он — там и гном, и не прогадал, увидев чуть ниже на склоне длинную борозду метровой ширины, на конце которой величественно высился упавший камушек. Приблизившись поближе, разглядел и Гимли, с мрачным видом привалившегося к боковой грани камушка и взиравшего на лежавший перед ним огромный набор инструментов, от надфиля до лома, с нескрываемым недовольством.

Увидев меня, настроение гнома резко поползло вверх: он приветливо помахал рукой, мол, спускайся скорее, и начал стучать по одной из граней поднятым молоточком.

Пока я шёл, камень ярко замерцал и в моей голове раздался чей-то безэмоциональный, бесформенный голос:

— Иди ко мне… Твой путь окончен, сталкер… Иди ко мне… Я вознагражу тебя… ИДИ КО МНЕ…

— Да ты задолбал! — гном с силой ударил о камень подобранным здесь же здоровенным молотом, отчего по земле прошла вибрация, как от навернувшейся многоэтажки, а голос тут же заткнулся. Спустя несколько секунд закончилось и светопредставление.

Когда я наконец подошёл, Гимли, сразу переходя к делу, сообщил:

— Я его уже часов восемнадцать ковыряю, а в итоге даже царапины не оставил! Можешь его магией своей на пластины растащить?

Я, оглядев гладкую матово-чёрную поверхность, ответил: