Архимаги не ищут лёгких путей!

Добежав до убитого Вороном старого воина, архимаг опустился рядом на колено и положил несчастному руку на лоб. В глазах воина возникло осмысленное выражение, он с хрипом глубоко вдохнул и закашлялся.

— Тебе повезло, приятель, — сообщил ему Парацельс. — Душа не отлетела далеко от тела. На вот, выпей!

Сотворив кружку с парцеядом, он протянул ее воскресшему. Приподнявшись на локте, тот с ошарашенным видом принял подарок.

— Благодарю, — прохрипел воин и сделал глоток. Его глаза чуть не выскочили из орбит, а усы встали дыбом. — Лучше б я сдох!

— А кто-то обещал, что будет легко? — заметил Парацельс.

Поднявшись на ноги, он повернулся к Ворону. Тот молча смотрел на алхимика, поглаживая свободной рукой череп-набалдашник посоха. Призрачный ворон за его спиной истончился и пропал, так ничего и не показав.

Геренд предусмотрительно спрятался за спиной архимага. Хотя вампир и лишился магии вместе со старым телом, он буквально кожей ощущал исходящую от колдуна опасность.

— Так это ты тут балуешься немытыми портка… черной магией? Я Великий и Ужасным архимаг Парацельсофарингейт фон Заубебер! — произнёс Парацельс с максимально важным и величественным видом, какой только может быть у человека в рубашке и трусах со звёздочками. — Содрогнись и преклони колени!

Видимо на старости лет колени служили Ворону уже не так хорошо, и он предпочел приподнять брови.

— Впервые слышу про Пара… Фара… Заубебера, — кое-как выговорил он. — Разве не мэтр Сильвани из Долины Кристаллов является архимагом и лидером Совета Магов?

— В какую глушь меня занесло… Мэтр Сильвани отошёл от дел много лет назад! — возмутился Парацельс. — И передал жезл верховного мага мне!

— Ну простите, ваше Могущество, сразу не признал, — Ворон демонстративно раскланялся. — В нашей глуши всем плевать на метрополию, как и ей на нас. Здесь свои законы. И они гласят: если ты не можешь защитить себя сам, титулы съедят вместе с тобой как приправу.

Ворон не спешил. Карета и её содержимое никуда не денутся. А вот наглый волшебник, выскочивший как чёртик из табакерки, возможно, таит в себе подвох. Пусть он и одет неподобающе, кто сказал, что могучий волшебник должен одеваться с иголочки?

Впрочем, как бы ни был силён его противник, это не имеет никакого значения. Его, Ворона, не взять грубой силой.

— В метрополии всё тоже самое. Только вежливо улыбаются и говорят любезности, когда едят кого-то заживо, — проворчал Парацельс. — Ладно, не важно. У нас с тобой вырисовывается стандартная и набившая оскомину схема взаимоотношений. Ты злодей, подлое колдунище, само воплощение всего низкого и аморального, хочешь совершить очередную гнусность. Я, соответственно, благородный мудрый волшебник собираюсь тебе помешать. Понятные привычные роли. Сейчас мы где-то на стадии знакомства и обмена взаимными любезностями. Пока она не переросла в стадию выяснения, чей фаербол больше, предлагаю немного разнообразить эту скучную схему.

— Ну ка, ну ка, — Ворон заинтересованно подался вперёд. — Что ты предлагаешь?

— Для начала представься, — Парацельс скрестил руки на груди. — С кем я имею дело?

— Отчего бы и нет… — колдун улыбнулся во все двадцать с половиной зубов, но глаза его остались такими же мёртвыми. — Местные знают меня как Ворона — чернокнижника, некроманта и душегуба. Я разорил и сжег дотла двадцать городов, а из черепов их жителей выложил своё имя. Я заживо выпотрошил посланного за мной инквизитора, сделал из него чучело и отправил назад в инквизицию. Мне служат несколько сотен демонов и злых духов, призванных мной и усмирённых. А еще я люблю высушивать много возомнивших наглецов словно сухую траву. — Ворон развел руки в стороны, и травинки у его ног посерели и опали на землю прахом. — Вот такое у меня ремесло. Выкладываю узоры из костей, набиваю чучела, высушиваю заживо. А теперь скажи из какого теста слеплен ты, архимаг, и я найду тебе применение.

Ворон чеканил слова сухо и равнодушно, словно уже много-много раз произносил подобные речи и они ему порядком надоели. Разбойники и рыцари с суеверным ужасом осеняли себя защитными жестами в такт словам колдуна.

Парацельс удручённо вздохнул и закатил глаза. Словно он уже много-много раз слышал подобные речи и они ему тоже до чёртиков надоели.

— Ты забыл добавить, что у тебя целая коллекция кружек из черепов самых могучих твоих врагов, и ты каждый вечер пьешь из них кровь вместо молока, — добавил он.

— Все верно, — в глазах Ворона мелькнуло удивление. — Как ты угадал?

— А ещё у тебя тяжёлая детская душевная травма, родители-изверги, отвергшая тебя первая любовь, полный трагедий и драмы жизненный путь. Что по-твоему мнению придаёт тебе загадочности и привлекательности, а также полностью оправдывает всё то дерьмо, что ты натворил. — отчеканил Парацельс.

Ворон выглядел так словно ему вылили ведро воды на голову.

— Откуда ты знаешь? — он впился в архимага взглядом, словно хотел прожечь насквозь. — Ладно про травму и родителей, а про дерь… остальное?