Архимаги не ищут лёгких путей!

Чернокнижник испустил дух. Мёртвая плоть ещё подёргивалась в агонии, а сверху уже парил призрак Ворона, соединенный с телом светящейся пуповиной. И взгляд, которым дух сверлил архимага, просто не поддавался описанию. Гнев, отчаяние, страх, ненависть — очень приблизительные человеческие эпитеты, способные лишь отдалённо описать бурю, бушующую в призрачных глазах.

Как любой серьёзный волшебник, Парацельс умел не только видеть души умерших, но и разговаривать с ними.

— Жаль, не вышло у нас хорошей битвы, — сказал архимаг с явным разочарованием.

— Ты! — выпалил призрак. — Ты!

— Я, — согласился Парацельс.

— Ты убил меня!

— Строго говоря, тебя убил арбалетный болт, — поправил Ворона Парацельс.

— Я бы легко отразил его! Ты отвлёк меня!

— Какая уже разница? — заметил алхимик. — Маг не имеет права отвлекаться.

В ответ Ворон разразился нецензурной бранью пополам с бессильными обрывками заклинаний. Речь его с каждой секундой становилась всё тише и бессвязнее, а сам призрак всё бледнее и прозрачнее — мир мёртвых потихоньку затягивал свежую душу.

— Парц, — Геренд коснулся плеча архимага. — Ты там с колдуном переговариваешь?

Бывший вампир, лишённый магии, не видел душу Ворона, но, разумеется, подозревал о её присутствии.

Дама с арбалетом, кажется, тоже о чём-то догадывалась. Во всяком случае она очень пристально глядела на тело Ворона и не торопилась опускать своё оружие. Охранявшие её рыцари топтались на месте, ожидая приказов.

— Он там, случаем, не грозится мстить посмертно? — спросил Геренд. — А то проснусь утром, а он под потолком кружит и зудит, какая я сволочь.

— Я его быстро спроважу, не переживай, — сказал Парацельс. — Уже скоро его затянет в мир мёртвых, и забудем о нём. Подозреваю, на той стороне уже выстраиваются в очередь, чтобы лично поприветствовать его. Как правило, подобные колдуны за жизнь наживают немало врагов. Далеко не все из них люди.

Ворон, тем временем, закончив вопить, дернулся в сторону леса. Светящаяся пуповина натянулась, но не порвалась, удерживая дух недалеко от тела.

— Проклятье! — взвыл Ворон. — Я не успеваю!

— Что не успеваешь? — спросил Парацельс.

— Он уже близко… он быстрее, чем я думал… — забормотал Ворон, с испугом взглянув на своё тело. — Я не готов… не успел подготовиться… надо что-то делать… Ты! — он вновь вонзил взгляд в Парацельса. — Воскреси меня!

— Что-что, прости? Не расслышал, что-то в ухо попало, — сказал Парацельс, демонстративно коснувшись мочки уха.

— Воскреси меня! — зашипел Ворон и протянул руки к архимагу, словно хотел задушить его. Но пуповина снова остановила его.

— Зачем мне воскрешать тебя? — спросил волшебник. — Мёртвый ты куда безобиднее. Хоть и не намного.

— Иначе придёт Он! — завопил Ворон так, что его глаза чуть не выскочили из орбит. — Он явится после моей смерти!

— Кто явится? — прищурился Парацельс.

— Он начнёт с меня… а потом и вас… — забормотал Ворон. Его взгляд затуманился. — О-о-о, пепел и тлен… он уже здесь!

Призрак зарыдал и снова безуспешно дернулся в сторону леса.

— Я не хочу-у-у… Это не справедливо-о-о-о! — хныкал он. От могучего и самоуверенного чернокнижника не осталось и следа.

Парацельс застыл, словно к чему-то прислушиваясь. Он уловил слабые, едва заметные колебания в окружающей структуре мироздания, сначала слабые, но с каждой секундой всё сильнее!

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Геренд.

Тело чернокнижника дёрнулось и выгнулось дугой. Рот распахнулся в беззвучном крике, руки и ноги выкрутились под неестественным углом. Грудную клетку изнутри пробило нечто, напоминающее чёрный конус. Увидев это, призрак чародея и вовсе забился в истерике, лопоча что-то нечленораздельное.

— Парц! — воскликнул Геренд. Он прекрасно видел всё, что происходило с телом.

Парацельс хранил молчание.

Разорвав грудную клетку, конус вышел на свободу и оказался огромным вороньим клювом — «птичка» с таким орудием без труда проглотила бы крупную собаку.

Хозяин клюва не заставил себя долго ждать. Огромный чёрный ворон выбрался из тела чернокнижника словно джин из лампы. Стряхнув с когтя прицепившееся к нему окровавленное тело чародея, птица покачнулась, неуверенно переступив с лапы на лапу.

«Словно привыкает к новому для себя телу» — подумал Геренд, тоже испытавший нечто подобное.

Одним быстрым движением ворон схватил истошно верещавшего призрака клювом и, резко дёрнув, оборвал светящуюся пуповину, соединяющую душу с телом. Пупувина с треском исторгла пару крупных искр и погасла. В несколько глотательных движений ворон протолкнул по пищеводу дико вопящего призрака, словно тот состоял из плоти и крови.

В рубиновых глазах птицы отразилось перекошенное от ужаса лицо Ворона и тут же пропало.

— Ну не могут эти черномаги спокойно умереть! — проворчал Парацельс. — Вечно какую-нибудь подлянку выкинут напоследок.

— Но ты же справишься с этой подлянкой? — с надеждой прошептал Геренд, притаившись у архимага за спиной.

Жуткий ворон повертел головой по сторонам, разглядывая окруживших его людей.

— СПАСИБО ВАМ, СМЕРТНЫЕ, — громогласно произнёс он человеческим голосом. — ДАВНЕНЬКО Я ЖДУ ДУШУ ЭТОГО ГРЕШНИКА!