Архимандрит Амвросий Погодин - Святой Марк Эфесский и флорентийская уния - 1994

2. И, затѣмъ, будучи подвигнутъ быть во главѣ диспута, я сначала старался приписать имъ причину раздѣленія и обвинить въ недружественности и презрительности (къ намъ), въ то время какъ они защищались и бросали вину на насъ, оправдывая самихъ себя, какъ это — въ ихъ обычаѣ. Затѣмъ, на послѣдующихъ собраніяхъ, имѣя подъ рукой дѣянія Вселенскихъ Соборовъ, я прочелъ изъ нихъ тѣ опредѣленія, въ которыхъ тѣ божественные Отцы запрещаютъ измѣненіе Сѵмвола даже въ словѣ и слогѣ и санкціонируютъ страшныя прещенія противъ тѣхъ, которые когда-либо дерзнуть это сдѣлать: такъ, чтобы на основаніи сего (прещенія) тѣмъ епископамъ и тѣмъ клирикамъ — быть несвященными и чуждыми данной имъ благодати, а мірянамъ — подлежать анаѳемѣ, т. е. отлученію отъ Бога. Къ тому же чрезъ неопровержимые силлогизмы я представилъ (логическую) необходимость моихъ словъ и что невозможно иначе разумѣть тѣ опредѣленія, нежели я ихъ истолковалъ и разумѣлъ. Но поскольку мы убѣдились, что латиняне съ тѣхъ поръ благоразумно сбросили маски въ преніяхъ съ нами: ибо ихъ предметъ не въ отношеніи Истины, и они не ставили себѣ цѣлью со тщаніемъ найти ее, но только (для того предпринимали дискуссіи), чтобы казалось, что они нѣчто говорятъ и занимаютъ свой слухъ, ибо для нихъ было необходимо свести на нѣтъ засѣданія, дабы послѣ казалось, судя по ихъ словамъ, что они свели на нѣтъ все то, что говорилось нами, — то, съ тѣхъ поръ уже оставивъ дискутировать, мы просили ихъ (что же еще мы могли сказать, чтобы привлечь ихъ каменныя души?) придти къ доброму тому соглашенію, которое мы имѣли раньше и въ отношеніи насъ самихъ и нашихъ Отцевъ, когда тожде мы говорили и когда не было между нами раскола. Говорить это, казалось, пѣть глухимъ ушамъ или кипятить камень, или сѣять на камнѣ, или писать на водѣ или другое подобное, что въ пословицахъ говорится въ отношеніи невозможнаго. Они, принуждаемые аргументами и, однако, совершенно не допуская никакого внесенія исправленія, по причинѣ, какъ кажется, неисцѣльности, просили насъ перейти къ разсмотрѣнію догматическаго ученія, ибо уже достаточно (какъ они говорили) было сказано о прибавленіи, надѣясь этими словами прикрыть ихъ дерзость въ отношеніи Сѵмвола, если было бы доказано, что ихъ догматическое ученіе здраво. Но наши не уступали и были непреклонны (не желая) имѣть сужденіе о догматическомъ ученіи, если сначала не будетъ исправлено прибавленіе; и они держались бы до конца въ этомъ сопротивленіи, и такъ разошлись бы, правильно поступая, если бы потомъ не были принуждены нѣкоторыми лицами, (говорившими,) что не умѣстно было бы отбыть, ничего не говоривъ о догматѣ; тогда они согласились перейти на другое: это — отъ прибавленія на ученіе, и это же — изъ Феррары во Флоренцію.

3. Прибывъ туда, мы приступили къ преніямъ объ ученіи, въ то время какъ латиняне представляли изреченія, нѣкоторыя изъ какихъ то апокрифическихъ и неизвѣстныхъ книгъ, а нѣкоторыя изъ подложныхъ и испорченныхъ, въ которыя насильно было внесено ихъ собственное ученіе. Итакъ, я, опять вступивъ съ ними въ борьбу и совершенно показавъ нелѣпость (ихъ) ученія и доказавъ, что профанаціоннымъ образомъ книги являются подложными, ничего не достигъ и никого не убѣдилъ, кромѣ того, что безполезно и безцѣльно потерялъ время. Ибо одни слова смѣнялись другими, и рѣчь рождала рѣчь, какъ это въ ихъ обыкновеніи; и ничѣмъ сколь-нибудь большимъ ихъ истина не доказала свою силу, хотя они много излили чернилъ ради себя и многословіями прикрывали ее, пока, наконецъ, снова потерявъ терпѣніе, какъ отъ того, что былъ измученъ присущей мнѣ немощью, такъ и отъ того, что видѣлъ безплодность (ихъ) словъ, я, какъ могъ, простеръ къ нимъ очень длинное слово, въ которомъ неопровержимыми свидѣтельствами представилъ истину нашего догмата; что только отъ Отца, а не отъ Сына, исходитъ Духъ Святый; начавъ отъ евангельскихъ словъ, затѣмъ отъ Апостоловъ и послѣдовавшихъ имъ и дойдя даже до Третьяго Вселенскаго Собора, по порядку обрабатывая все изъ сказаннаго и суммируя и дѣлая выводъ, что находящійся въ распоряженіи матеріалъ доказываетъ, что вездѣ осуждается новшескій догматъ латинянъ.