Архипелаг исчезающих островов. Поиски литературной среды и жизнь в ней

Рецензию на Вас писать не просто — это надо сделать как-то по-особому, не оценочно — ждите. Сделаю. Не считайте при этом, что рецензия решает все: суета сует и всяческая суета. Главное, чтобы книгу брали в библиотеке. Искать ключи в Госкомиздат не надо — суетливо это. Поступим иначе. Пришлите официально в СП РСФСР на имя Ю. В. Бондарева и мое (как председателя Комиссии) письмо, рукопись и рецензию Дугинца⁵⁸. Попросите Бондарева, как мэтра, и меня, как маленько понимающего жанр, разобраться в этом деле и заслушать мнение литератора Дугинца, выступающего главным ценителем жанра. Сделайте это немедленно, ибо 20 ноября я уезжаю.

Вкалывать! За одного битого дают 167542987 небитых! Ощущайте продольные мышцы спины! Бегайте по утрам! Занимайтесь спортом! Смотрите на себя со стороны и радуйтесь этой возможности! Злитесь! «И это пройдет». Однако, нет большей радости в жизни, чем жизнь! Пишите. Если не отвечаю — значит, нет меня. Жму руку.

Юлиан Семенов⁵⁹.

(От Зиновия Юрьева)

Москва, 5 декабря 1978.

Дорогой Геннадий! Меня очень долго не было в Москве, почти два месяца. А когда приехал и начал разбирать бумаги, нашел Ваше письмо, но без журнала. В семье моей царит такой же бардак, как и везде, и так я и не нашел, кто же взял журнал⁶⁰. Старший сын признался, что он прочел про геологов, но больше ничего сообщить мне не смог.

Поэтому я пока воспринимаю Вас как человека, очень здорово написавшего про заграницу, но мы-то с Вами знаем, что в душе нам всегда хотелось писать о нас самих, а не о всяких там Джонах.

Я написал «здорово» не из вежливости. В отличие от подавляющего большинства нашего брата, Вы действительно обладаете даром слова, вкусом, т. е. талантом, хотя для успехов в советской литературе это качество вовсе не обязательно, а иногда даже мешает.

Еще раз прошу прощения, сообщите мне хоть в письме — что Вы мне присылали, я найду в библиотеке. Вы мне очень симпатичны и как человек и писатель, и мне не хотелось бы, чтобы Вы приняли меня за эдакого мэтра, не удостаивающего вниманием коллегу. Бог свидетель, я не такой.

Искренне Ваш Зиновий Юрьев⁶¹.

(От Александра Казанцева)

Москва, 1978, телеграмма.

Срочно пришлите снежное утро я видел снежного человека⁶² на суше и на море привет казанцев⁶³.

(От Зиновия Юрьева)

Москва, 23 января 1979.

Дорогой Гена! Только что кончил читать «Огненное Кольцо». На этот раз никаких поучений, никаких претензий. И самое главное — моментами Вы каким-то таинственным образом достигаете зыбкого и неясного волшебства, какое отличает только немногих избранных. Дай бог и дальше Вам плыть в этом направлении. Если будете в Москве и не позвоните — порываю все отношения. Серьезно — обижусь.

Искренне Ваш Зиновий Юрьев.

(От Зиновия Юрьева)

11 июня 1979.

Дорогой Гена! Только что получил твое письмо, за которое благодарен, и тут же устанавливаю личный рекорд скорости ответа — 15 минут спустя после вскрытия конверта.

Весной я пробыл полтора месяца в доме творчества в Ялте, и буквально на следующий день после приезда мне было неудобно снова сматываться из редакции, тем более что мой коллега был болен. Поэтому-то я и не смог приехать в Новосибирск⁶⁴. С божьей помощью я надеюсь наверстать упущенное и увидеться с тобой. Может быть, ты соберешься в Москву, может, я — в Новосибирск.

Рад, что ты вовсю пишешь. Я глубоко уверен, что твой стиль, воплощенный для меня в «Каникулах», в высшей степени незауряден и приведет тебя к множеству успехов. До сих пор я под впечатлением этой прелестной, порой волшебной смеси шутки и грусти, эксцентрических и вместе с тем бесконечно симпатичных людей.

Все будет хорошо, немножко терпения.

И с приемом в СП будет хорошо⁶⁵. Просто писательские сонные бонзы с летним теплом и вовсе прекращают какую-либо деятельность, кроме личного обогащения и интриг.

Написал я повесть. Друзья, которые прочли, говорят, что это лучшая моя вещь и, соответственно, имеющая минимальные шансы на опубликование. Говорят, я никого не обману, и суть ее — вопль и необходимость какого-то бога — слышен слишком отчетливо. Ну да бог с ним, посмотрим.

Искренне твой — Зиновий.

(От Бориса Стругацкого)

22 июля 1979.

Дорогой Гена! Наконец-то я имею возможность подарить Вам нашу книжку⁶⁶. Очень приятное издание, очень славные иллюстрации Мигунова, особенно — к «Парню».

Что касается отрывка для «Собеседника», то я совсем уже вознамерился прислать Вам кусок из «Жука» — 17 страниц, вполне удобочитаемых и в то же время не выдающих никаких сюжетных тайн, — как вдруг выяснилось, что «Жука» берет «Знание — сила» и начнет его печатать с девятого нумера этого года. Вопрос: не помешает ли одно другому? Если нет, то я, разумеется, вышлю Вам упомянутые страницы. А если да? Просто и не знаю, что тогда делать. Не из «Лебедей»⁶⁷ же Вам отрывок давать… «Град обреченный» все еще пребывает в черновиках, да и трудненько оттуда было бы что-нибудь выбрать… Просто не знаю. Придумайте что-нибудь.

Ваш — Б. Стругацкий⁶⁸.

(От Бориса Стругацкого)

Ленинград, 24 января 1979.