Архипелаги (СИ)

Странный все же человек Эвин отец. Был. Состояние и положение позволяли ему не работать, а он с утра до ночи пропадал то в университете, то в госпитале. И еще по ночам мог ездить на дом, не к беднякам, конечно. Но делал это не ради денег. Не спалось ему, что ли? Или он тешил свое тщеславие великого врача?

Проклятый внутренний голос подсказал Тори, что он поступает, как скотина. Дурно думает о человеке, который всю жизнь ему помогал. Тащил из грязи за уши. Но странно как-то тащил: нет бы просто обеспечил. А он все говорил: нужно расти над собой. Добиваться. Чего добиваться-то? Сначала бы выживать перестать.

Тори сплюнул и направился в особняк Эллусеа. За саквояжем.

20. Бенджамен Эллусеа

— Можешь еще раз повторить, что в эпидемии виноваты венси. Я не поверю.

— Да, конечно. Ты всегда защищал всех этих… из Стены, из Трущоб. Несчастных. Ничего не стоящих, как твой любимец, Виктор Дименс. Гнил бы себе он в канаве, после очередной дозы порошка!

— Он лучше тебя.

— У тебя все — лучше меня. Ты всю жизнь заботился только об Эве. Эвочке, Эвите!

Карл плевался слюной, перегнувшись через стол и нависая над Беном. Он вышел ростом и фигурой в потомственных военных из рода своей матери, но больше ничего в нем не напоминало о Веронике. Да и на него самого сын не походил ни лицом, ни характером. Не имей Бен дара читать мысли, не женись он на женщине, не-мистри — подумал бы, что это Карл ему неродной. Но горькой правда заключалась в том, что он упустил собственного сына. Позволил вылезти на свет чудовищу.

— И она — лучше тебя.

— А! Избалованная девица, обреченная провести всю жизнь в окружении подопытных зверьков и микроскопов — лучше меня. Лучше всего, что ты создал в этой жизни. — Карл упал обратно в кресло. В рабочее кресло Бена, с потертыми подлокотниками. — Давай к делу, отец. Я не хочу умирать. У меня большие планы.

— Я тебе еще в госпитале сказал, что и пальцем не пошевелю для твоего спасения. Тем более, я понятия не имею, чем ты болен. Ты должен был подумать головой, прежде чем устраивать массовое уничтожение людей. Скоро не важно станет, кто виноват в гибели города: венси — не венси. Никакой карательной операции в Стене не состоится. Стэнвенф вымрет. И ты — вместе с ним.

— Венси готовили мятеж! В лаборатории Стефана Брайса есть тому подтверждение. Как ты можешь обвинять…

— Легко, Карл, — Бен перебил его, а затем закашлялся в ладонь — она стала мокрой от крови. — Мой термосейф в университете не взламывали, а вскрыли ключом. Ты взял Эвин ключ. Ты только что сам об этом подумал. Тебя никогда не настораживало, что я не афиширую свой дар?

— А, забыл. Дар! Против чего мы с генералом боремся! Такие, как ты копаются в наших головах — а нам терпеть?

— Я мало копался в твоей. Доверял. А значит виноват и я. Я позволил тебе стать монстром, Карл. Но теперь этого монстра спасать не стану, нет, — Бен вытер руку о стол и попытался встать.

Ноги его не держали. Жар недавно спал, и от слабости кружилась голова.

— Станешь! — рявкнул сын. — Станешь! Я знаю, что ты был на Гармоде! И что ты вынес оттуда много… м-м-м… находок, благодаря которым развивал свою медицину. Если ты мне поможешь, клянусь, я дам твоей Эвите сбежать на восток. Так-то! Иначе ее ждут Дегартские подземелья.

— Я поверю тебе только когда увижу, как она садится на дирижабль до Надына. И улетает на нем.

— Хорошо…

Что-то упало и гулко запрыгало по ступеням лестницы. Карл вскочил, вытащил пистолет и вышел за дверь.

— Ты!

Почти сразу грянуло два выстрела. Потом кто-то из стрелков упал. А второй вошел в кабинет. Бен сидел спиной к двери, и не желал поворачиваться. Не хотел видеть ни своего сына, если он жив, ни его убийцу, если Карл мертв. Это было неважно. Совершенно неважно.

— Господин Бенджамен, с вами все в порядке? Мне сказали, что вы арестованы, под охраной, в госпитале.

Он узнал голос Виктора.

— Не подходи. Не хочу заразить тебя. Карл привез меня сюда. Он угодил в собственную ловушку. И надеялся, что в моем сейфе лежит универсальное средство от всех болезней. Он ошибся. Я лишь хотел бы изобрести такое… Ты убил его?

Он мог не задавать этот вопрос: за дверью стояла тишина. Его мысленная связь с сыном тоже прервалась. Виктор стрелял метко, знал, куда целиться. Вот и применил свои умения, в кои-то веки, где нужно.

— Думаю, да. С такого расстояния трудно было промазать. Я все слышал. Про Эву он вам врет… врал. Она в безопасности.

— Я знаю, в Оссене ей помогут.

— В Оссене?!

Виктор обошел стол и встал в углу у картины «Закат над горами». Бен так любил это полотно. Покой. Багряные облака в синем небе. Нежно розовые вершины. Едва заметный глазу туман у подножья… А завтра будет новый день.

— Мэр закрыл Стену еще ночью, поезд, — приступ кашля скрутил его, не позволив закончить.

— Эва здесь, в городе. Давайте, я отвезу вас к ней. А завтра найду судно, на котором все мы сможем уплыть. Хоть на восток, хоть куда.

Бена затрясла крупная дрожь. Виктор сделал шаг в его сторону.

— Отойди! — крик отнял последние силы, теперь голос звучал, как треск в телефоне. — Как? Почему Эва здесь? Она тоже больна?