Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо. Ключ к пониманию

В какой-то момент пространства и их проектирование пропадают из истории архитектуры. Вроде бы в XX веке планируются и площади, и улицы, но они редко запроектированы как позитивные пространства. Уже в начале XX века венский архитектор Камилло Зитте пишет об этом в своей книге «Художественные основы градостроительства»[6] и призывает изучать более ранние эпохи и учиться у них создавать позитивные и соразмерные человеку пространства. Но увы – пространство продолжает исчезать из поля внимания архитекторов, и в XX веке идея об уютном, соразмерном, гармоничном позитивном пространстве исчезает.

Здание школы (жёлтое, справа) в переулке Антоненко.

Санкт-Петербург. Архитектор В.О. Мунц 1930-е гг.

Архитектор делает малофункциональную на первый взгляд арку со вторым этажом, в котором нет ни перехода, ни балкона. Можно было поставить ворота просто между двух зданий, можно было сэкономить на материале, казалось бы – зачем эти окна в никуда и из ниоткуда? Это делается ради создания общего фасада улицы, её пространства, и одновременно для ограничения пространства двора школы. Оно тоже становится более самостоятельным и закрытым. Образуется более чёткая граница между совсем разными по смыслу пространствами.

Подобные идеи были достаточно распространены среди модернистов первой половины XX века. Их оправдывает то, что в конце XIX века человечество столкнулось с большой скученностью, и результатом этого стала антисанитария и перегруженность застройки. Казалось, что такое проветриваемое и открытое городское пространство станет решением. Но нет – у любой архитектуры есть своя оптимальная плотность, которую не стоит превышать. И разрушение пространства города – это не решение. Тем не менее такие проекты сильно повлияли на массовую застройку городов в XX веке.

Группа жилых домов в Пушкине, Ленинградская область.

Архитектор Наталья Захарьина 1978–1980 гг.

Типовые дома, типовая застройка, но дома не распадаются на отдельные объекты, а образуют дворы, в которых можно просто быть – отдыхать, играть, гулять. Пространство улицы между группами домов имеет сложную линию, по ней интересно идти – с разных точек открываются разные виды. Ещё один плюс этой застройки – довольно разнообразный силуэт за счёт разной этажности домов.

Хорошие архитекторы стараются создавать и пространство: в новых микрорайонах они предлагают ставить типовые дома так, чтобы образовывались дворы. Например, именно так проектировала кварталы новой застройки города Пушкина в Ленинградской области архитектор Наталья Захарьина. В экспериментальной застройке района Чертаново в Москве типовые дома тоже образовывают отдельные и разнообразные пространства. Но, к сожалению, такие решения не регулируются никакими правилами, и часто пространство дворов исчезает, превращая микрорайоны в негативные пространства, где свистят ветра и нет места паузам и отдыху. Таких примеров в современной застройке, увы, пока гораздо больше.

Олимпийский спортивный комплекс «Йойоги» в Токио. Архитектор Кензо Танге 1964 г.

Комплекс состоит из двух интересных объёмов, перекрытых сложными по геометрии крышами. Но, увы, пространство вокруг них образовано по остаточному принципу. Здания – главные, важен подход к ним, а оставшиеся места становятся парковками или невнятными лужайками.