Архитектура для начинающих

Мишка отыскался в собственном кабинете. В его приемной щебетали две милые девушки, они даже почти грозно взглянули на посетительницу, но удерживать и вообще что-либо сказать Ольге, кроме «добрый день, ээээ…» поостереглись.

– Лучше… – она на секунду задержалась на них взглядом, – пока не пускайте никого.

Подняв полусонный взгляд от монитора, Золотарев пару секунд фокусирует сознание на Кампински. Она плотно закрывает дверь, идет к нему через небольшое квадратное пространство от двери до стола и смотрит, смотрит так, что лишние слова отсекаются сразу.

– Почему я узнаю через десятые руки? – она останавливается над ним. Он чуть поднимает голову. Ему неудобно в этой странной позиции, где, сидя за столом, ощущает себя нашкодившим учеником из-за парты.

– Потому что тебя это не касается! – он откидывается на спинку кресла. Сканирует весь (цельный) образ подруги детства. Странно то, что даже заценив недавно, в феврале при первой/последней их встрече, как повзрослела Ольга, Миша все равно продолжал видеть в ней прежнюю Кампински. Ту самую, что исчезла после выпускного. А она изменилась! Эта истина сейчас стоит во весь ее рост перед его столом. Внешне – из худощаво-угловатой подростковости Ольгина фигура приобрела плавность женственных очертаний, при этом осталась по-пацански подтянутой. Она ассоциируется с гоночным автомобилем, этакая McLaren из Формулы-1 во временно спокойном состоянии. Подростковая самоуверенность, что обычно держится на агрессии, скрывающей растерянность перед происходящим внешне/внутри, сменилась полной уверенностью в себе и своих силах.

– Я не знала, кто она, – твердо произносит Ольга. – До вечера презентации. Больше мы не виделись.

Каждое слово ржавым гвоздем входит в сердце Золотарева.

– Тебя это не касается, – повторяет он, словно мантру. Словно уговаривая себя самого. – Если бы ты была мужиком… – он красноречиво не договаривает о мордобое.

– А так… – презрительно кривит губы. – Ты никто.

– Да пошел ты! – она толкает в него бумаги с его же стола. Для этого пришлось на миг склониться над столешницей. Мишка молниеносно вскакивает и успевает поймать Ольгу за шею, но она изворачивается, высвобождается из его хватки. – Придурок! – тяжело дыша, они на миг замирают, стоят друг против друга, с ненавистью буравя взглядами, ищут, куда больнее ударить. Попытка достать Кампински через стол изначально нелепа, но Мишке «пофигу», словно его руками управляет сейчас не собственный разум, а только адреналин из острого чувства оскорбленного достоинства, и они молотят воздух перед собой.

– Ну-ну, ага! – в ее голосе пацанячье-подростковые нотки издевательства. Всего один шаг назад, и Ольга вне досягаемости. – От тебя даже Джамка теперь уйдет! Не то что…

– Заткнись! – он делает несколько шагов влево, оббегая стол, она вправо. Получаются «догонялки». – Я, бля, убью тебя!

– Пупок надорвешь! – она видит, как позади Золотарева открывается дверь, и едва не пропускает новый Мишкин выпад, уворачивается в последний момент.

– А ну стоять! – рявкает не своим голосом Никита Михайлович, захлопывает дверь.

– Вы тут совсем рехнулись?!

– Я тебе все сказала, – Ольга разворачивается на выход.

– Стоять, я сказал! – Золотарев-старший словно дракон охраняет дверь. Несмотря на почтенный возраст, он в отличной физической форме. – Вас обоих раздавлю сейчас. Устроили тут блядство!

– Не собираюсь… – вторая попытка Ольги покинуть кабинет разбивается о мрачный и тяжелый взгляд Золотарева-старшего.

– В градоуправе сейчас началось совещание по «Северо-Западу», – в его голосе рык медведя-шатуна. – Ты об этом лучше подумай! На презентации мэра не было. Решение было принято без него. А теперь накоси-выкуси нам, а не застройка!

– Как это?! – даже Мишка меняется в лице. – Проект запущен!

– Дурак! – отвечает отец. – У нас нет таких дел, которым невозможно было бы свернуть шею при желании.

– Нужно встретиться с ним, – переход от личного к деловому для Кампински оказался тем легче, что очень хотелось кого-нибудь придушить собственными руками.

– Уже направлен запрос, – в голосе старшего интонация «спасибо, кэп!». – Ответа пока нет, но, думаю, он будет переносить эту встречу до китайской пасхи.

Мишка молчит о том, что схожие вопросы отец всегда решал личными знакомствами.

– Не в этот раз, – отвечает на его мысли Никита Михайлович. – Этот еще не наелся власти, а тут его так подрезали.

– Но не настолько же он туп, чтобы задушить собственный город? – Ольга получает новый, тяжелый взгляд Золотарева-старшего.

– А у него может быть свой интерес, – этим взглядом он словно проверяет ее на прочность. – Однажды такое уже было в истории Городка. Я был тогда согласен с Афанасьевым, самое правильное, верное расположение нового района именно там, где ты его сейчас поставила. У Юрки было немного по-другому, но тоже очень толково.

– Это отец Пал Юрьича? – удивляется Михаил.

Никита согласно кивает.

– Да. Единственный недостаток его проекта был в том, что он был именно ЕГО проектом.

– Дед мне рассказывал, – вставляет Ольга, Мишка слышит в ее словах «я знаю больше тебя!» – Так появился Светлый.