Архитектура для начинающих

«Просто еще не осознала. Просто слишком глубоко заглянула в бездну и сама стала ею – тёмной, бездушной и бездонной пустотой».

Рита фокусирует взгляд на комнате в сумеречном свете непонятного времени суток. Заставляет себя есть, пить, стоять в «планке», ходить в душ, а потом непременно вернуться обратно в графический мир 3-D проектирования и геометрических фантазий. Как во дворце снежной королевы в нем все идеально, красиво. Не всегда просто/понятно, но зато логично, свободно и не больно…

«Скучно».

Очередная Ольгина ночь приходит/проходит бессонницей. Ожидание решения по «Северо-Западу» вымотало так, что даже работа не особенно отвлекает/радует в последнее время. Дабы не терять его попусту, взяла несколько удаленных расчетов – «копаюсь потихоньку».

Образы недавнего прошлого скользят бликами редких фар машин по экрану потолка.

«Стремно».

Ольга зевает, закрывает глаза. Гостьи не задерживаются больше суток, дольше – начинают раздражать. И хоть давно к тому шло, все-таки неприятно.

«Только Рита так свободно и просто влетела в мою жизнь, что даже странным это назвать будет странно», – читай – неверно.

Прокручивая в памяти события прошедшей весны, Ольга сама себе удивляется, насколько естественной в те дни казалась/ощущалась ей связь с Ритой.

Сейчас. Ольга поднимает глаза – разгар рабочего дня и разгар эмоционального совещания о будущем проекта, старт которого на несколько дней приостановлен местным мэром. В кабинете Генерального шумно. Высказываются все разом, расслышать кого-то в отдельности невозможно. Впрочем, ни Ольге, ни Михаилу не нужно. Только они не принимают участия в «сотрясании воздуха» и бессмысленном разглагольствовании о…

«Только бы они не принимали решений», – читает он по ее губам, неожиданно кивает в сторону двери.

«Выйдем?» – Ольга удивлена, но согласна. Нехотя поднимается.

В фойе значительно тише. Стоит кофейный аппарат. Экзотические растения в напольных вазах напоминают о жарких/далеких странах. Ольга ловит себя на мысли о собственной крайней рассеянности в последнее время. Там, позади, между прочим, люди горят за ее «Северо-Запад», впереди – Золотарев явно хочет предложить перемирие по той же самой причине – спасти проект, и только она сама размышляет об отпуске в экзотических кустах где-нибудь далеко-далеко отсюда.

– Если пойдет так дальше, то Задворский окончательно зарубит проект, – оглядываясь на Ольгу, Миша держит путь к «кофейнику». – Предлагаю перемирие, иначе нам всем здесь кранты. И Компании и проекту.

Золотарев смотрит на Кампински, а она нажимает «американо» заодно пытаясь вынырнуть из болота апатии или хотя бы выдать ее за глубокомысленный поиск истины.

– Думаю, у него куча своих людей среди наших, и каждое слово уже где-то записано. На перемирие согласна, – ее голос звучит спокойно, обезличенно. Так разговаривают даже не вагонные попутчики, роботы-автоответчики.

Миша слегка озадачен, кивает, повторяет ее выбор. Запах свежесваренного кофе заполняет свободное пространство между коллегами.

– Есть идеи? – ради «святого дела» Золотарев заставляет себя спокойно смотреть на Ольгу. Именно так его всегда учил отец.

– У тебя ведь всегда имеется парочка в багажнике, – это словосочетание знакомо со школьных времен. Кампински всегда подозревала о «семейности» этой фразочки. В свою очередь Ольга отвечает Золотареву прямым и немного странным взглядом (вынырнуть все же получается).

– Если тебя интересует моя идея, то Задворский не станет говорить ни с одним из нас. Твой отец у него уже в печенках сидит. Ни ты, ни Талгат для него не авторитеты. Я вообще чуть больше художника-мечтателя в его восприятии. «Че там пару домиков нарисовать по линеечке» – эти слова всплыли где-то в пересказе очередного подслушанного разговора мэра со своими «министрами».

– Для переговоров с ним нужен человек посторонний для Компании, одновременно заинтересованный и незаинтересованный, – озвучивает Ольга крайнюю мысль/решение внутреннего своего аналитика. – Я попробую объяснить, но, думаю, ты и сам поймешь.

Ожидая чего-то такого (или просто надеясь на чудо), Мишка усмехается, не отрицает, а Ольга продолжает чуть живей.

– Авторитетный, но равно чуждый и власти и строительству. Нейтральная сторона, для которой, тем не менее, решение этого дела жизненно важно. Такой человек-город, человек-общественность, эпохальный человечище, а не сборище этих товарищей из Филиала.

Слушая Ольгу, Миха понимает – нечто подобное витало в его сознании, но так и не скомпилировалось в окончательную мысль (вот так всегда с ней было и будет!).

Город, человечище, эпоха – Мишка вскидывает руку вверх, как ученик, раньше всех решивший трудную задачу:

– Я понял! Я знаю! Есть такой индивидуум! – он щелкает пальцами, а из глаз его разве что искры только не летят.

– И ты его знаешь! Мы все его знаем! Он еще у Задворского преподавал! – они с Ольгой впиваются друг в друга взглядами (и даже мозгами, если это возможно).

В паузе Золотарев ждет, что она догадается, но Ольга упорно молчит и в «холодно/горячо» играть не собирается.