Архитектура для начинающих

Муж огромной Компании отправляет любовницу жены в ссылку, а она заводит шуры-муры с местной дурочкой. О, времена! О, нравы! Муж местной дурочки, местный идиот ни хера не понимает (или делает вид), но чтобы он и дальше смирно работал на компанию, нужно спрятать концы в воду. Сыграть в испорченный телефон, чтобы при случае неверной трактовки происходящего смахнуть все на несовершенство связи. В итоге местному дураку меняют руководителя-бога на обычного человечка-проводника воли божьей, сами всевышние скрываются за облаками. Любовницу забирают с собой – без нее им скучно, а что до дурочки, так ее дело просить у церкви милостыньку всю ее оставшуюся жизненьку. Она расходник, тряпка, соломенная кукла на сожжение.

Усталый Никита Михайлович покидает свой кабинет, выключает свет, идет в старую спальню к старой жене и признает – я устал, пусть будет как будет. Мишка займет свое прочное место вассала, не самый плохой вариант в текущей реальности, и с его способностями он нормально доживет до старости. Семеновы позаботятся о процветании и нерушимости Компании в целом. Пути Кампински не поддаются логике и анализу, да и кто когда бы прогнозировал шута?

«А я позабочусь о жертве богам. Моральная смерть местной дурочки идеально соединит все пазлы, скрепит их и станет назиданием впрок», – засыпая, Никита Михайлович отметил шум у соседнего сыновнего дома, но списал все на старческую усталость и шум в ушах, время от времени сбивающий его с толку.

– Ты Золотареву рассказал про Риту? – за утренним кофе между обсуждением вчерашних перестановок и сегодняшнего собрания, напрямик решает спросить Ольга, – что она в тот раз с нами ехала.

Талгат отводит взгляд, кивает, а потом возвращает его вновь. Он сам уже запутался в этом болоте Городочных сплетен и не понимает, к чему этот вопрос сейчас.

– Слушай, все, что касается проекта – обсуждаем. Остальное давайте без меня, – твердо определяет свою позицию.

– Договорились, – соглашается Кампински, отметает мысленное «он еще не дозрел» и слегка меняет тактику. – Но когда нужны будут ответы, последним, кого бы я стала слушать, был бы Мишка, а первой та, кого они непосредственно касаются… – «ибо ждать, пока он дозреет – состариться можно!»

– Тебе-то какое дело или ты тоже лицо заинтересованное? – волком огрызается Исин. Словно ему, и правда, на хвост наступили. Ревность и гордость самые болючие раны.

– Я с ней не спала, если это ты имеешь ввиду, – отвечает Ольга, решая этот вопрос прояснить первым, дабы избежать после каких-либо лишних подозрений. – Больше ничего не скажу, будет выглядеть оправданием, а перед тобой ей точно оправдываться не в чем, она этому козлу незаслуженно верность хранила пять лет. И если бы они не разошлись до вашего знакомства, она на тебя даже не посмотрела бы. Дальше сам думай, не маленький.

Талгат изначально ехал в Городок как «Избранный» – этакая профессиональная награда за многолетний кропотливый труд, где позади дикое время студенчества и голодные подработки во всех без разбору строительных организациях. Отказы в крупных компаниях, шабашки разнорабочим, просто чтобы хватило денег на съем комнаты в столице. Позади нечестные заказчики и фирмы однодневки. Огромный конкурс и первый настоящий объект. Талгат честно оттопал свой путь к должности ведущего инженера. По дороге успел жениться на божественно красивой женщине – москвичке, спортсменке и развестись с ней по причине некрасивого, банального блядства последней.

Тридцатипятилетний холостяк с идущей в гору карьерой, собственно/ипотечной квартирой и мамой, делающей дырку в голове даже из далекой Уфы – «когда ты мне уже невестку привезешь? Вот твой младший брат и то…»

Жениться Талгат в ближайшее время не собирался. Его встречал амбициознейший проект Компании и симпатичная секретарша, с которой теоретически можно неплохо провести время.

Практика оказалась значительно приятнее всякой теории. Талгат и сам не успел заметить, как с головой втянулся в бурный роман. С Джамалой было интересно, страстно и сытно, спокойно, когда хотелось спокойствия, весело, когда душа требовала праздника. На нее заглядывались все подряд, начиная с Ложкина, но она сумела сохранить дистанцию и дружеские отношения, а еще очень помогала в работе, оказавшись не просто секретаршей, а толковым помощником и гидом в Городочно-Филиальной действительности.

Он и сам теперь чувствует себя дебилом из-за того, что повелся на Золотаревскую «правду». Написал ей гадостей вместо того, чтобы приехать и хотя бы поговорить.

«Нам ведь не пятнадцать и понятно, что у каждого уже было свое прошлое», – задним умом мы все сильны, а ты попробуй быть умным и рассудительным сразу, когда ярость с ревностью застилают глаза. А все почему?

«Да потому, что она не чужая мне больше! – сам себе кричал Талгат в идеально размеренной собственными правилами жизни, внутренней комнате души. – В сердце она уже, как бы старомодно это ни звучало! Поселилась там и живет. Черт побери! Да, люблю я ее! Но и нарушить правила – себе изменить… не могу!»