Архитектура для начинающих

Ольга хмыкнула воспоминаниям, прищурилась на водную гладь, возвращаясь в день сегодняшний. Даже когда в «новом прочтении» по ее задумке это озеро станет центром городского парка, здесь все равно можно будет отдыхать с тем же самым костром и палатками. Она предусмотрела даже это!

«Можно собой гордиться, – почему-то грустно вздыхает внутренний голос. – Рита обязательно когда-нибудь оценит. С Золотаревым».

– Не раскисать! – тут же чуть слышно сама себе отвечает Кампински, легко поднимается, идет к машине.

Сегодняшний остаток дня – отдых, завтра пораньше выехать в Питер на пару дней, а потом начнется новая серия – реализация проекта.

Словно освобожденная от клятвы или «честного пионерского», оставшись, наконец, одна, Рита открывает социальную сеть. В строку поиска впечатываются имя, фамилия и выбирается первый же найденный вариант, где Ольга задумчиво смотрит с фото.

Рита закусывает губу. В глазах неожиданно колется что-то острое, а затем изображение расплывается.

Ольга стоит на открытой площадке или балконе. Позади нее город, утопающий в зелени и ломающий горизонт явно не российскими многоэтажками. Одета в черную водолазку и джинсы. Стрижка короче, чем сейчас. Глаза смотрят спокойно на кого-то очень знакомого. В уголках губ притаилась улыбка – ее выдает легкая морщинка, которая так нравится Рите. Она обычно появляется, когда Ольга пытается эту самую улыбку скрыть.

Кончиками пальцев Рита касается холодного монитора. – «Дожила и я, наконец, до подростковых слез о/от неразделенной любви», – иронично бьется сознание о нелепость и банальность ситуации.

– Что мешает мне сейчас позвонить тебе? – пожимает плечами на собственный риторический, скролит страницу ниже. – «Только то, что ты сама не позвонишь мне. Это я влюбилась в тебя, а ты… – в последнее время Рита все чаще сама себе напоминает о реальной жизни. – Ты нет. Тебе было просто интересно, приятно, не больше чем… кошка на прокат».

Несколько ссылок на архитектурные статьи. Чужие поздравления с давно прошедшими днями рождения. В друзьях, помимо прочих, Вера, Джамала, проскользнувшее когда-то имя «Алька». Страница последней усыпана шикарными фото шикарной молодой женщины.

Яркая, эффектная брюнетка с глубоким взглядом загадочных серо-голубых глаз.

«Это она два года подряд варила гречку для идеальной фигуры, – житейская подробность сбивает романтично-лиричный настрой. Рита стирает слезы и усмехается сама себе – вот глупая женщина! Даже пострадать ты не можешь как все!»

Еще один взгляд скользит по действительно модельным изгибам Альки, подчеркнутым шикарным, (дорогущим, наверное) платьем, а затем перелетает на собственное отражение в зеркале напротив – припухшие с недосыпа глаза, беспорядочно торчащие во все стороны кучеряшки. Фигурами могли бы посоперничать, но сравнивать себя с глянцевой картинкой, Рита поводит плечами, глупость какая в голову лезет…

Оставив ноутбук на кровати, Рита отходит к раскрытому окну, вдыхает полной грудью сладость раннего майского вечера. «Но это все там, все где-то. А здесь… пустует мой розовый мир».

Во дворе вдоль аллеи кучерявится сирень, дальше невысокий соседский садик, за ним, в небольшом отдалении, две вековые разлапистые ели, они растут в палисаднике Ольгиных стариков.

«Так подростковая первая любовь разбивается о берег взросления, когда приходит осознание долгов, принадлежности».

– Ты нужна мне, – шепчет Рита, не сомневаясь в том, что больше они никогда «просто так» не увидятся. Странный мирок, родившийся спонтанно и охраняемый глупым, страусиным способом – закрыванием глаз на окружающий – рухнул. Но от этого он не стал менее нежным или прекрасным. Он останется в ее (их обеих) памяти идеально-иллюзорным, как сон, привидившийся перед самым рассветом, на тоненькой грани реальности и мечты. Она не посмеет больше прийти к ней домой. Они снова стали чужими, а все, что было…

«Больше не повторится. Никогда, ни с кем и не с ней. Просто останется в моем сердце… Но почему???» – невыносимо возвращается последний вопрос и бьет наотмашь, разбивая вдребезги все это напускное, тщательно выстраиваемое разумом, спокойствие. Нет его! Есть с одной стороны идиллическая картинка, где, сидя на подоконнике, Рита обнимает колени, наслаждается тишиной, спокойствием природы, последним, перед войной, тихим закатом. А с другой, с невидимой никому Ритиной «изнанки», последние часы отчаяния легендарной Помпеи. С багрово/огненных небес летит пепел, сжигающий воздух общего Риты с Ольгой мира, рушатся здания прожитых дней и минут – звук последних Ольгиных слов звучит в сознании Риты тем камнепадом, пыль застилает глаза. Обломки некогда прекрасных дворцов-отношений громят теперь серым камнем память, слова и события каждой минуты «вместе». Чувства агонизируют под завалами этой реальности, искалеченными трупами затихают нежность, доверие, самозванка-любовь… Земля еще вздрагивает тахикардией теплящейся жизни – мир не сошел со своей орбиты, но уже никогда не будет прежним.